Базбек Давлетов: «Главное — знать, чего хочешь и не останавливаться»

Интервью с Базбеком ДАВЛЕТОВЫМ, доктором биохимии, профессором, заведующим лабораторией молекулярной биологии Кембриджского Центрального института.

Ступени роста

— Базбек Абубакирович, расскажите немного о себе: какое у Вас образование, где довелось поработать, и как давно Вы оказались за границей?

— До 7-го класса я учился в Бишкеке в школе-интернате № 4, а с 8-го класса перешел в СШ № 9, которая тогда считалась одной из лучших школ с физико-математическим уклоном. Я участвовал в различных олимпиадах и занимал хорошие места: вторые места — по математике, третьи — по физике. В итоге меня пригласили в физико-математическую школу при Новосибирском Государственном Университете, которая тогда покрывала азиатский регион бывшего СССР. Там я закончил 10-й класс, и у меня появилась мечта: поехать в МГУ, потому что в этом университете учился мой отец. У меня уже тогда была конкретная цель изучать работу мозга. И тогда я решил поступить на биологический факультет. В 1980 г. я поступил в МГУ, по окончании которого два года проработал в кардиологии М. Миррахимова в биохимической лаборатории, которая сейчас разрослась до размеров института. 

1987 г. я вернулся в Москву, на стажировку, а затем, чтобы продолжить свои исследования, поступил в аспирантуру. В это время близился развал Союза, открылась дорога на Запад. Моими работами заинтересовался авторитетный в своей сфере американский профессор в Далласе, штат Техас. Этот человек является крупнейшей величиной в области молекулярных исследований мозга. Он пригласил меня к себе, в Даллас, где через три года я защитил и кандидатскую, и докторскую диссертации.

Спустя год после защиты меня пригласили в Имперский колледж в Лондоне. Отучившись там еще два года, я подал заявление в Кембриджский Центральный Институт, он называется Медицинский Совет Великобритании по молекулярной биологии с тем, чтобы поступить на должность заведующего лабораторией. Учитывая мои исследования, проведенные до этого, публикации в крупнейших научных изданиях и т. д., меня сразу же взяли, хотя на место претендовало 120 человек. И с тех пор я работаю в этом институте. После нескольких лет испытательного срока мне предоставили пожизненный пост заведующего лабораторией. Это означает возможность продолжения своих исследований в любой области науки.

О работе

— Кембриджский университет один из старейших в мире, — ему в следующем году исполнится 800 лет. Расскажите, какие Вы испытываете ощущения, работая в таком университете?

— Конечно же, в первую очередь, это престиж. Концентрация образованных людей в Кембридже высока, и это очень взаимообогащает.

Наш институт называется Медицинским Советом Молекулярной биологии. В стенах нашего института трудились 12 нобелевских лауреатов — именно здесь были открыты ДНК, антитела, протеины. Эти открытия были совершены лишь благодаря тому, что ученым была предоставлена полная свобода.

— Почему Вы выбрали для себя именно биохимию, науку, изучающую химические процессы и вещества, образующиеся в живых организмах?

— Вообще, изначально я выбирал для себя не биохимию, а исследования в области мозга, сердца и позвоночника. Хотел стать хирургом-кардиологом, но отец посоветовал мне поступить на биологический факультет. Я последовал его совету, так как мы действительно очень мало знаем о работе мозга.

Моя лаборатория изучает молекулярную работу мозга, а именно пять главных молекул мозга, которые ответственны за нервные передачи. Есть молекулы, в которых информация передается от одной клетки к другой. И мы изучаем, каким образом происходит эта передача. Когда полностью будут определены вот эти молекулярные основы этой передачи, тогда можно будет сделать так, чтобы сам компьютер тоже мог думать, чтобы он мог самостоятельно ориентироваться и принимать решения.

Всего же в мозге человека около 10 000 видов молекул. Есть лаборатории, которые занимаются другими молекулами. В будущем, объединив эти знания, мы сможем понять, как в целом оперирует мозг.

— Какие же задачи сегодня ставят перед собой ученые, работающие в сфере изучения работы мозга? Над чем сфокусированы их усилия?

— Больше всего денег вкладывается в то, чтобы человек как можно дольше прожил в здравом уме. В первую очередь это исследование старческих болезней мозга. Дело в том, что большая часть пожилых людей — 80% здоровы и только у 20% людей появляются болезни старости. Это означает, что их можно вылечить.

— Какое же у Вас все-таки главное направление работы?

— Изучение молекулярных основ передачи нервной информации, молекул, ответственными за передачу данной информации. А болезни нервной системы — это уже по ходу дела.

Есть еще и другие исследования, можно сказать, побочное направление — это исследование бактериологических токсинов, ботулизма. Этот сильнейший яд в случае попадания в организм человека может повредить именно те молекулы, которыми мы и занимаемся.

— В советское время говорили, что наука — это способ для ученого удовлетворять личное любопытство за государственный счет. Так ли это для Вас?

— В общем-то, да. Поскольку это Центральный Институт Великобритании, нам предоставлена полная свобода. Институт, в котором я работаю, не дает нам заданий, над чем конкретно работать — мы работаем, над чем хотим.
У нас очень привилегированное положение, поскольку институт набирает самых лучших ученых мира. Большинство же ученых работают по контракту, в жестких условиях.

— То есть, если Вы создадите, предположим, лекарство, то это будет побочным продуктом Вашей деятельности?

— Абсолютно верно.

— Если бы Вас пригласили в какую-нибудь крупную компанию, но на чисто прикладную работу и сказали: вот к такому сроку нам нужно лекарство, Вы бы согласились?

— Нет. Дело в том, что решением такого рода прикладных задач занимаются другая группа ученых. А наша работа — фундаментальные исследования. У меня, например, нет регламентированного рабочего дня, есть полная свобода в исследованиях.

— Какие еще есть научные институты, которые занимаются подобной тематикой?

— В США действует около 10 сильных научных институтов, в Европе их 5. В странах СНГ, даже в России институтов такого уровня, к сожалению, нет.

— А как происходит финансирование?

— Нам платит государство, то есть исследования ведутся за счет налогоплательщиков. Наш институт — это структура, связанная с правительством. Советом он называется потому, что этот Совет имеет отношение к правительству. Главе лаборатории присуждается позиция уровня министра. Первый уровень — это королева и премьер-министр, у меня, как у главы института — второй. Это означает, что мы можем пользоваться теми же привилегиями. К примеру, день рождения королевы для нас выходной день. Нам могут пожаловать рыцарское звание. В нашей лаборатории 10 ученых имеют звание рыцаря.

Болезни старости актуальны на Западе

— Такое ощущение, что болезнью Паркинсона или Альцгеймера болеют только на Западе. Все знают, что ими больны экс-президент США Рональд Рейган, боксер Мухаммед Али, актер Майкл Джей Фокс, сыгравший роль Марти в популярнейшем американском фильме «Назад в будущее». А в странах СНГ и у нас в Кыргызстане мало что слышно об этой болезни. Насколько эта проблема серьезна для нашей республики?

— Болезнь Альцгеймера — это именно старческая болезнь, она проявляется после 80 лет, и потому эта проблема актуальна, как вы заметили, на Западе, где люди переваливают за планку 80 лет. У нас в силу низкой продолжительности жизни эта проблема не входит в приоритеты.

Болезнь же Паркинсона может появиться у человека, которому не только за 50 лет, но и в 40 лет. К тому же эта болезнь может передаваться по наследству и может проявиться даже в 30 лет.

В нашем обществе подобные болезни, сопровождающиеся изменениями психики, отношений с людьми, движений, мимики, называют старческим маразмом и просто не обращают на них внимания. А на Западе понимают, что часть пожилых людей, как я сказал выше, это 20%, живут неполноценной жизнью, и вкладывают огромные деньги, чтобы найти способ лечения этих болезней.

— Говорят, что те, кто курит или пьет много кофе, как правило, не страдают болезнью Паркинсона. Так ли это?

— Да, статистика действительно это подтверждает. Возможно, это связано с тем, что люди, курящие и пьющие много кофе, относятся к группе людей, которые по своему складу ориентированы на риск. Но эти вредные привычки, конечно же, не являются причиной избавления от этих болезней.

Возможностей много, но не все о них знают

— Базбек Абубакирович, в свое время в Кембридже работал лауреат Нобелевской премии по физике Петр Капица, крупнейший физик-экспериментатор, один из основателей физики низких температур. Он был основателем Мондовской лаборатории Кэмбриджского университета, как, впрочем, и Института Физических Проблем РАН, а также Московского Физико-Технического Института. Насколько нам известно, помимо П. Капицы и Вас, в Кембриджском университете ученых — выходцев из бывшего Советского Союза больше нет. Так ли это?

— В нашем главном Кембриджском Медицинском Совете молекулярной биологии — действительно пока нет. Это связано с тем, что в Советском Союзе молекулярная биология была слабой и отсталой, в сравнении с физикой и химией.

Англичане в институте составляют примерно пятую часть. Большинство нобелевских лауреатов также не были англичанами. Из СНГ я единственный заведую лабораторией. Главной лабораторией является наша лаборатория молекулярной биологии. В нем сейчас 5 департаментов нейробиологии, в котором 10 групп, из которых заведующих-англичан, может быть, 1 группа. Ученых берут из всего мира. Все остальные из Франции, из Люксембурга, недавно появился ученый из Словении.

— Как Вы считаете, что нужно сделать, чтобы Ваш пример не был единичным случаем, чтобы наши ученые тоже были на высоком уровне? Что нужно для того, чтобы уровень кыргызстанской науки поднялся?

— Я не скажу, что было просто, что в одночасье добился нынешнего положения. Мне пришлось доказывать, чего я стою. Главное — знать, чего хочешь и не останавливаться.

А что касается местной науки… Денег здесь на науку не хватает, и это понятно. К тому же на Западе не то что кыргызская, даже российская наука не ценится. Я имею в виду сферу молекулярной биологии.

Как достичь высокого уровня? Мне кажется, нужно заниматься прикладными проблемами, — наверняка Академия Наук этим занимается. К примеру, наладить производство местных лекарственных препаратов. Но для этого нужны знания, нужен обмен специалистами. А для этого нужна подготовка кадров, английский язык, незнание которого просто отрезает нас от Запада. Там есть много программ, по которым можно выезжать и получать необходимые знания. В том числе программа по молекулярной биологии, которая покрывала и Кыргызстан. Возможностей много, но не все о них знают.

Жить в Англии очень комфортно

— Расскажите нам, пожалуйста, об Англии. Какие положительные и отрицательные моменты можно отметить для выходца из Советского Союза?

— Погода там прекрасная. Англия находится на уровне Швеции, и когда мы выезжали из Техаса было жарко, мы думали, надо будет взять валенки и полушубки. Оказалось, что зимой там не бывает снега, температура +5, все время трава зеленая, а летом 20-25 градусов. Именно в Восточной Англии, где находится Кембридж, дождя мало, но мало и солнца, повышенная облачность. Англию называют Изумрудным островом, потому что там всегда зелено. Из-за высокой влажности пыли нет совсем.

Из отрицательных сторон — там очень дорогая жизнь. Но нам, как ученым высокого уровня, платят хорошо. Хватает и на жизнь, и на то, чтобы выплачивать ипотеку. Банковская система позволяет брать кредиты на 15-20 лет, ставки процентов низкие. Правда, говорят, что в английском обществе накопился очень высокий долг, не все разобрались со своими долгами. Но жить там очень удобно.

— Советские люди, как правило, люди очень общительные. Кто сейчас входит в Ваш круг общения?

— Кроме коллег по науке, у меня и моей жены есть круг игроков по гольфу. Например, есть один приятель — москвич, другой — из Челябинской области, они работают в компьютерной компании.

— Скажите честно, на каком языке Вы теперь думаете?

— Наверное, на половину на русском и на половину на английском.

— Как часто Вам удается приезжать в Кыргызстан?

— Примерно раз в пять лет. В этот раз я приехал со всей семьей: у меня две дочери 13-ти и 8-ми лет. Раньше они были маленькие, а теперь у них возраст, когда им интересно познавать мир. Дочерям здесь нравится, они не ожидали, что у них столько много родственников — двоюродных братьев и сестер, толпами ходим туда-сюда. Мы уже ездили на мою Родину, в верховье Аксу, сходили на балет.

— И последний вопрос: каковы будут Ваши пожелания нашим молодым ученым, студентам и вообще всем читателям нашей газеты?

— Чтобы здесь весна всегда была хорошей, было тепло, чтобы обучение детей было на самом хорошем уровне. А молодым людям посоветую изучать английский язык.

Беседовал Б. МАРИПОВ