Дух нации

Во все времена национальная идея волновала общество. Особенно в переломные моменты истории общество должно иметь ясную, четкую политическую и идеологическую стратегию. Именно она является залогом успеха. В истории тому немало примеров. Например, у голландцев национальная идея реализуется в созидательном отношении к природе. «Я — американец» — это национальная идея граждан США. Более свежие примеры последних десятилетий — качественное, опережающее развитие таких вчера еще отсталых стран, как Малайзия, Южная Корея, Тайвань, Сингапур и других, что было бы недостижимым для них без национальной идеи. Нация должна проникнуться острейшей необходимостью, жизненной целесообразностью и светлым идеалом, чтобы положить все свои силы, знания, старание и терпение на добросовестную работу ради поэтапной реализации высокой цели. В некоторых государствах как выражение национальной идеи используются девизы.

АМЕРИКА

США: «При разнообразии — едины!». Канада: «От моря и до моря!». Бразилия: «Порядок и прогресс». Гайана: «Один народ, одна нация, одна судьба». Гондурас: «Свобода, Суверенитет и Независимость». Доминиканская Республика: «Бог, Родина, Свобода». Колумбия: «Свобода и Порядок». Куба: гербового девиза нет, но партийный и военный девиз периода революции — «Родина или смерть!». Никарагуа: гербового девиза нет, но девиз сандинистов — «Свобода или смерть!». Панама: «По милости всего света» (намек на международный консорциум по открытию Панамского канала, в результате чего Панама образовалась как область, отделившаяся от Колумбии в самостоятельное государство). Парагвай: «Мир и Законность». Сальвадор: «Бог, Союз, Свобода». Сент-Люсия: «Страна, Народ, Свет». Суринам: «Справедливость, Благочестие, Доверие». Тринидад и Тобаго: «Вместе мы стремились, вместе достигли цели». Чили: «За разум и силу!». Ямайка: «Из многих отдельных людей — один народ».

ЕВРОПА

Андорра: «Мужество — единственная удача». Бельгия: «Союз дает силу». Великобритания: «Бог и мое право» (бывший боевой клич английских королей). Испания: «Великая свобода без предела». Мальта: «За храбрость!». Монако: «Бог поможет!» Нидерланды: «Я сдерживаю!» (боевой клич принца Вильгельма Оранского). Польша: официального девиза нет, но часто неофициально употребляется устно старый девиз — «Еще Польша не погибла!». Сан-Марино: «Свобода!». Франция: «Свобода, Равенство и Братство».

АЗИЯ

Индонезия: «Единство в многообразии». Непал: «Знание — сила, труд — необходимость». Саудовская Аравия: «Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет — пророк его».

Как Германия и Япония, потерпевшие сокрушительное поражение во Второй мировой войне и полный крах идеологий, сумели в столь короткий срок выйти из кризиса и стремительно взлететь на верхние ступени мирового развития? Их спасла системность исследования самих себя в контексте общемировых процессов. Отказавшись от национального экстремизма и избрав прогрессивные гуманистические позиции, они смогли смоделировать новую национальную идею.

Национальная идея опирается и на религиозно-культурные основания, в которых с необходимостью отливается всякое сознательное национальное чувство. Так было и у носителя религиозно-мессианской идеи — у древнего Израиля. Евреи утратили государственность почти 2000 лет назад. Все это время они сохраняли не чиновничество, не армию и даже не родной язык, который был практически полностью утрачен. Евреи сохраняли свою веру, выражавшую дух народа, что позволило сохранить самобытность их нации. Поэтому, когда возникли соответствующие исторические условия, иудеи быстро восстановили и свой язык, и свое государство. Сегодня в Израиле даже девушки служат в армии для того чтобы защищать Отечество. В этой стране уклонение от службы считается не только преступлением, но и позорным поступком.

Вспомним отдельные фрагменты мировой истории. Основание швейцарской нации заложили политические союзы 1291 и 1315 гг., заключенные между кантонами для обороны от империи. Различные этносы, проживающие в этой горной стране, через создание конфедеративной и демократической системы власти сумели слить различные этносы в единый швейцарский народ с общим национальным самосознанием.

И консолидирующая идея «Один за всех и все за одного» помогла создать им сплоченную нацию, способную противостоять всем внешним угрозам и вызовам.

Сегодня Швейцария ассоциируется с такими брендами, как швейцарские ножи и часы, швейцарский сыр, швейцарские банки и швейцарские Альпы. В целом всё это и составляет основу экономики страны.

В ХIII веке союз баронов-норманнов и горожан-англосаксов, объединившихся для ограничения королевской власти, заложили основу единства английской власти и обеспечили врастание в гражданское общество наиболее безболезненно и результативно, в сочетании традиционных ценностей с новыми гражданскими институтами. И это единство английской власти родилось через подписание Великой Хартии вольности.

Национализм как явление зародился на пороге XVIII и XIX веков, и его рождение не случайно совпало с периодом экономического роста в европейских странах. Именно национализм стал великим конструктором европейских национальных государств. Джузеппе Гарибальди в Италии, Бисмарк в Германии были националистами, конструкторами нации. В XX веке Махатма Ганди и Джавахарлал Неру были индийскими националистами, Чан Кайши — китайским. Почти все современные государства построены по национальному проекту, включая США. Чилийский экс-президент и диктатор Пиночет искренне хотел выстроить государственную идеологию, опирающуюся на исконные ценности: католицизм, нацию, семью.

1. С Ш А

(«Американская мечта»)

В данном случае мы говорим о базовых идеях американского национализма — это вера в демократию, в справедливость, в свободу слова, индивидуализм, то есть во всё то, что мы обычно называем американскими ценностями. И эта безграничная вера в американский путь родилась задолго до того, как в Америке появился первый поселенец, ее корни можно найти в английском и шотландском протестантизме XVI века.

Изначально эта вера соответствовала протестантской идее «города на холме»: Америка должна быть примером для всех других стран. Но эта идея не предполагала, что Америка будет активно распространять и насаждать свой пример по всему миру. Однако по мере роста американской мощи и расширения американских интересов и желаний в разных частях света эта вера приняла экспансионистский характер. А поскольку эта вера глубоко укоренилась в сердцах и умах, поскольку она заложена в американскую систему воспитания и образования, культуру, и американцы вырастают вдохновленные ею, слыша ее даже в церковных песнопениях, то, как правило, невозможно разделить, что относится к американским интересам, а что нет, и что действительно является распространением демократии во всем остальном мире.

Суверенная демократия — базовая основа американской политической системы, характеризуемая двумя противоположными понятиями. С одной стороны, все страны мира должны подчиняться универсальным демократическим правилам, разработанным и составленным США. Но сама Америка не должна подчинять себя никаким таким международным правилам, так как американская система основана на принципах суверенности граждан и территорий.

Каждая империя в истории начиналась с национализма и была уверена, что именно она несет миру «настоящую» цивилизацию. Многие в Америке считают, что они продолжают эту миссию и американский национализм носит внеклассовый характер. Национальной идеей США всегда был «крестовый поход за демократию». Как показывает сегодняшний пример этой великой державы, национальная идея не только позволяет аккумулировать гигантскую государственную мощь, но и вполне совместима с законами рынка и правилами политической демократии.

Америка без видимых усилий и не задумываясь, переплавляет этнический национализм в национальный патриотизм и ставит его себе на службу. Нет больших патриотов США, чем иммигранты, которые легко переводят стрелки своих националистических пристрастий в патриотизм американской политической доктрины. Патриотизм здесь вытекает из убеждения, что завтра наверняка будет лучше, а послезавтра — еще лучше. Дети всегда будут жить лучше. Кстати, огромные средства тратятся в США, чтобы воспитать у молодых людей любовь к Америке и уверенность в ее абсолютной правоте.

Условно можно определить пять типов американской идентичности:

Первое. Соединенные Штаты — «универсальная нация», основанная на ценностях, близких всему человечеству, на принципах, понятных всем народам. Целью американской внешней политики является глобальное распространение принципов демократии, свободного волеизъявления и свободного рынка.

Ведущие американские политологи триумфально возвестили, что «Соединенные Штаты вступили в ХХI век величайшей и благотворно воздействующей на глобальную систему силой, как страна несравненной мощи и процветания, как опора безопасности. Именно она будет руководить эволюцией мировой системы в эпоху огромных перемен».

США выступают здесь как образец, как универсальный эталон. И постепенно сам процесс глобализации начинает совпадать с процессом американизации. Так возникает мировая американская империя. Империя — это форма правления, когда главенствующая страна определяет внешнюю и частично внутреннюю политику всех других стран. И именно в метрополии этой империи решаются основные вопросы будущего по поводу войны и мира, развития и отсталости.

Второе. Соединенные Штаты — западная нация, чья идентичность определяется европейскими корнями, наследием европейских институтов. Европейское культурное наследство являет собой основу ее «геополитически-генетического» кода, а ее принципы и идентификационные корни принадлежат не всему миру, а Западу. Если США — прежде всего, лидер западных стран, то основополагающим принципом Вашингтона считается укрепление западной солидарности всеми возможными способами. США обязаны в этом случае, безусловно, считаться с европейскими политическими, экономическими и демографическими интересами. Цель Америки в этом случае — сохранение, прежде всего, Североатлантического союза и обращение к остальному миру от лица своего североатлантического региона, своей западной цивилизации.

Третье. Америка — уникальная нация, исключительная по своей истории и особенностям, созданная на практике блестящих идей европейского Просвещения. Сторонники этой точки зрения утверждают, что Америку, собственно, породили три — но всеобщих — начала: англосаксонское понимание свободы; европейская Реформация и век Просвещения. Именно они принесли идею парламента, народовластия и рыночной экономики.
Четвертое. Америка — это то, во что ее превращает масса наиболее влиятельных и активных на данный момент переселенцев — иммигрантов. В Америке собрались наиболее энергичные и талантливые представители всех государств планеты, она отстаивает общечеловеческие ценности. Здесь уместно было бы упомянуть слова Токвиля: «В Америке все родились равными, и поэтому ее жителям не нужно бороться за это». Равными — значит не выделяющимися и не определяющими.

Пятое. Американская нация — это сообщество людей с очень своеобразными общими идентификационными основаниями. Это нация, чей хрупкий общий базис —краткая Декларация независимости, Конституция и общая законодательная база.

Для американцев строгое соблюдение того, что написано в законе, есть, без сомнения, одна из высших обязанностей гражданина. Законы необходимости самосохранения, спасения страны от угрожающей ей опасности — вот высший долг каждого американца. Идея технологического, научного и товарного покорения всего остального мира, установление некой милосердной диктатуры — сплава передовых управленческих структур, разума и бизнеса, органически вошла в крепнущий американский национализм.

Даже самые хладнокровные среди американских идеологов приходят к выводу, что «Соединенные Штаты занимают позицию превосходства — первые среди неравных — практически во всех сферах, включая военную, экономическую и дипломатическую. Ни одна страна не может сравниться с США во всех сферах могущества, и лишь некоторые страны могут конкурировать хотя бы в одной сфере». Гарвардский профессор Э. Моравчик считает, что Америка, стабильная демократическая, идеологически консервативная и политически централизованная, является сверхдержавой и может обходить обязательные для всех правила и законы.

Раскроем опубликованный в начале века доклад с амбициозным названием «Стратегия национальной безопасности США в следующем столетии». В нем на 50 страницах около двадцати раз говориться об «американском глобальном лидерстве», около десяти раз — об американском военном превосходстве и необходимости его сохранения, неоднократно — о намерении США распространять свои ценности повсюду в мире. Вот некоторые выдержки из документа:

«Наша военная мощь не имеет себе равной в мире»;

«Мы можем и мы должны использовать лидирующую роль США для придания нужного направления интеграционным тенденциям в мире, внесения коррективов в существующие политические и экономические институты и структуры безопасности, а также для формирования новых организаций, которые помогут создать условия, необходимые для продвижения наших интересов и ценностей»;

«США намерены продолжать вести за собой мир»;

«Администрация США намерена реализовывать наше лидерство в мире таким образом, чтобы оно отражало наши лучшие национальные ценности».

Согласно американской стратегии, демократизация инициируется сразу по установлении контроля над территорией недееспособного государства, и ее целью выступает проведение выборов и формирование органов законодательной и исполнительной власти. Ее управляемость верховенстве закона.

Сегодняшняя основная позиция США базируется на «трех столпах»: 1) усиление экономики США; 2) распространение демократии в мире; 3) усиление военной мощи США. В США во время становления государственности вся политика опиралась не на государство, а на человека, на его предприимчивость и инициативу. Именно этот факт и «американская мечта» о свободе и благополучии позволили США стать сверхдержавой.

2. ЕВРОПА

(«Социальный либерализм»)

Величайшей в истории человечества является западноевропейская цивилизация. Она достигла расцвета в XIX-XX веках. Науки и искусства процветали. В массовом сознании общеевропейская духовная и культурная общность явно преобладала над национализмом. Идеи прогресса и гуманизма повсеместно торжествовали, а культурным пессимизмом страдали лишь редкие оригиналы. Все западные правители-монархи, то есть почти все европейские власть имущие, кроме глав Франции, Швейцарии и, разумеется, Североамериканских Соединенных Штатов, являлись родственниками и, неформально общаясь, решали судьбы мира.

Вершиной её развития явилось возникновение «национальных государств» в Западной Европе (Англия, Франция, Италия, Германия и др.), а также в бывших колониях западных стран (США, Канада, Австралия). В Европе эти процессы формировались десятилетиями.

А нынешняя Европа зиждется на двух фундаментальных, воистину исторических решениях: первое решение, принятое американскими государственными деятелями, состояло в том, чтобы сохранить после 1945 года политическое и военное присутствие в Европе и защитить свободу западной части Европы. Это решение привело к созданию НАТО.

Второе фундаментальное решение опиралось на идею двух великих французов — Робера Шумана и Жана Монне, которая состояла в том, чтобы создать союз государств в Европе, основанный не на равновесии сил, а на интеграции суверенных государств и их интересов. Это привело к заключению в 1957 году Римских договоров и затем — к созданию ЕС.

Если говорить о европейской идентичности, можно обозначить следующие факторы:

Первый элемент — это непременная ориентация западных демократий на собственные фундаментальные ценности: свободу, права человека, терпимость, демократию, верховенство права и социальную рыночную экономику. Поэтому в 90-е годы прошлого столетия вхождение в мировое сообщество мыслилось как интеграция с Западом — на базе универсальных общеевропейских ценностей. Если мы посмотрим на то, чем отличаются и сегодня европейские страны мира от остальных, то нельзя не признать в качестве общей и объединяющей их черты наличие определенного набора базовых ценностей, к которым, в первую очередь, относятся приоритет прав человека, в том числе права собственности, индивидуальная свобода и понятие социальной справедливости.

Второй элемент — это признание необходимости и уважение международного порядка, основанного на общих ценностях, на праве, согласии, сотрудничестве и участии в управлении. Это должен быть не порядок принуждения и несвободы, а порядок, предоставляющий максимальному числу государств и их граждан возможность политического, экономического, социального и культурного приобщения к строительству глобализированного мира. Уинстон Черчилль, возражая в 1940 году Палате общин против запрета британской компартии, говорил, что никакие убеждения не делают англичанина небританцем. Ориентированность на сложившиеся ценности, а не иллюзия великого будущего, как раз и порождает европейскую «нормальность».

Идея европейского единства стала предметом пристального внимания и исследования после Второй мировой войны. Именно к этому времени относится появление межгосударственных объединений и наднациональных институтов в Западной Европе. Развитие западноевропейской интеграции побуждало ее сторонников активно использовать идеи европеизма, искать истоки европейской общности, апеллировать к чувству «национальной идентичности». В связи с углублением европейской интеграции всё более важным становится вопрос о соотношении европейской и национальной идентичности. По мнению Адама Смита, национальная идентичность обладает явным преимуществом перед идеей общей европейской идентичности. Кроме того, у европейской идеи нет «предыстории», которая могла бы обеспечить этой идее эмоциональную поддержку и историческую глубину. Несмотря на многие противоречия, Европа уже создает наднациональную, европейскую идентичность, органически связанную с культурами и историческим опытом ее народов.

Как известно, европейская идентичность связана с культурно-цивилизованным наследием римской империи, политическими традициями Великой Французской революции, экспансионистскими устремлениями империалистической Европы, с одной стороны, а с другой — с осознанием данного единства, стремлением сохранить и укрепить его перед лицом внешних вызовов, в частности, путем интеграции. А в 1999 году «Манифест модернизации Европы», разработанный премьер-министром Великобритании Тони Блэром и канцлером ФРГ Герхардом Шрёдером, стал органической частью европейской идеи. За последние три десятилетия почти все европейские страны, в отличие от американской идентичности, в Государственной политике избрали приоритет социальных ценностей. И этот путь является основой политической и экономической стабильности.

Европейский социальный либерализм — это бесплатное образование и здравоохранение, высокие детские пособия, государственная поддержка культуры: театров, кино, оркестров. Средства на осуществление социальной политики поступают за счет прогрессивного налогообложения (чем выше доход — тем выше налог).

Образ западноевропейского человека — индивидуалист, либерал и рыночник. Но современная рыночная экономика — это самая настоящая наука, в которой должен быть соблюден баланс между экономическими методами и политикой, моральными факторами и просто человечностью. Экономика сегодня должна включать и искусство политики, и моральные факторы. Она должна быть человечной, обязательно учитывать социальные составляющие, обеспечивающие достойную жизнь людям.

Развитые страны, живущие в условиях рынка, в последние десятилетия сочетают социальные формы потребления с социально ориентированной экономикой. Достигается баланс между частной и корпоративной собственностью, между личной конкуренцией и социальной солидарностью общества. Тем самым складывается такая система социальных отношений, которая гарантирует от социальных конфликтов, так как она поддерживает достойный уровень существования граждан. И не нарушает социальную сетку безопасности. Согласно научным данным, разница в доходах между 10% самых обеспеченных людей и 10% малообеспеченных должна быть на уровне 4 к 1 или 5 к 1. Такие различия безопасны для общества, люди их терпят, они гарантируют от забастовок, протестных движений и революций. Каждая власть должна сознавать, что общим богатством нужно делиться с народом, укреплять его благосостояние для собственной же пользы во избежание губительных социальных потрясений. Социальная роль европейских государств практически несопоставима. В ЕС доля ВВП, перераспределяемая через бюджеты разных уровней, равна 47,8%, тогда как в США — 28%, а в России — 29%. На решение социальных проблем в ЕС расходуется около 60% бюджетных средств, тогда как в США — 38%, а в России — всего 18%. Веками европейцы вырабатывали в себе уважение к законам и относятся к власти как к их исполнителю. В Америке государство оторвано от общества и задает его цели; население не ждет от него помощи и стремится избежать обязательств перед ним. Самый верный индикатор «коллективности» — отсутствие социального неравенства. Между тем, в России и США его уровень почти одинаков; 10% богатейших граждан в России владеют в 16 раз большей, а в США — в 14,8 раза большей долей национального богатства, чем наименее обеспеченные 10%; в 15 странах ЕС этот разрыв — 7,6 раза.

Социальная ориентированность экономики достигается тем, что доля зарплаты в ВВП в передовых государствах составляет около 70%, и лишь 30% идет на прибыль. А у нас наоборот — доля заработной платы в ВВП равна 30-32%, а остальные 60-70% идут на другие госрасходы. Франция и Германия сегодня расходуют 8% своего ВВП на развитие образования. Соединенные Штаты Америки — 9%, Япония — 11%, Финляндия — 16,4%.

Еще другая отличительная черта европейских стран — это инновационность экономики. Швеция, Финляндия, Дания — наиболее динамично развивающиеся в последнее десятилетие развитые страны — начали устойчиво увеличивать инвестиции в человеческий капитал с конца 1970-х годов (включая рост расходов на образование, науку, информатизацию общества). Эффект проявился примерно спустя полтора десятилетия, когда их экономики начала интенсивно трансформироваться, уловив изменения в развитии мирового хозяйства. И, наоборот, крупные страны континентальной Европы (Германия, Франция, Италия), где доля инвестиций в человека оставалось относительно неизменной на протяжении десятилетий, оказались менее адаптивными, что негативно сказалось на их экономической динамике.

Хорошо известны примеры Японии, США, Кореи, Финляндии и ряда других стран, динамичное развитие которых стало возможно благодаря инновациям. В настоящее время на долю новых технологий в развитых странах приходится более 70% прироста ВВП.

В недавно опубликованном исследовании Всемирного банка по инновациям в бывших соцстранах Европы и Центральной Азии отмечается, что Эстония, Литва, Словакия, Польша и Чехия относительно успешно создают условия для того, чтобы одним из результатов инвестиций в сферу знаний (образование, информационная инфраструктура и т. п.) было появление преуспевающих производственных, торговых предприятий и предприятий в сфере услуг. Другие страны, особенно страны Центральной Азии, рискуют растратить впустую таланты своих граждан или оставить их невостребованными, если не создадут стимулы для разработки и внедрения инновационных подходов и не начнут пожинать плоды от их коммерческого применения.

Одним из важных показателей в области инноваций является количество ежегодно регистрируемых патентов. В 2007 году в Польше было зарегистрировано всего 19 новых патентов, а в Чехии — 32. Для сравнения: в Японии — 37 тыс., в Германии – 11,4 тыс. и 950 — в Финляндии, стране с самой конкурентоспособной экономикой в Европе.

Главная цель — коммерциализация ноу-хау отечественных ученых. Говоря проще, полный цикл производства — от научной идеи до готового товара.

Первый отчетливый ответ относительно критериев для принятия кандидатов в полноправные члены Европейского союза принес саммит Совета Европы в июне 1994 года. В соответствии с принятыми тогда исходными пунктами, средне— и восточно-европейские страны для подачи просьбы о полноправном членстве должны были бы соответствовать определенным политическим и экономическим условиям, особо гарантировав:

— стабильные институты по охране законности, уважения прав человека и национальных меньшинств;

— функционирующую рыночную экономику;

— конкурентоспособность при встрече с рыночными силами в Союзе;

— способность взятия на себя членских обязательств, включая цели политического, экономического и монетарного союзов.

Среди наиболее часто упоминаемых из них следующие:

— сохранение либеральной демократии в некогда тоталитарных государствах, находившихся под влиянием бывшего Советского Союза;

— укрепление европейского единства;

— утверждение безопасности в регионах и препятствование расширению русского влияния вступлением новых членов из региона Средней и Восточной Европы, который после распада Советского Союза политически исключительно сложен.

Вступление в Европейский союз — это основная идея всех перемен, которые разворачиваются в Восточной и Средней Европе. Поэтому все новые политические группировки, которые приходят к власти, без колебаний провозглашают свое желание быстрого подключения к Европе. Одновременно они пытаются как можно быстрее отречься от всего существующего и укрепить уверенность, что в Европе сами собой решатся все проблемы, с которыми сталкиваются государства «новой демократии». Лозунг объединения с Европой, который ширится от Балтики до Адриатики, является частью политических программ и общественных стремлений благодаря убеждению, что единственно на этой основе можно гарантировать достойную жизнь собственным народам. Для масс, которые хотят лучшей жизни, Европа — синоним прогресса, для элитарных кругов — гарантия свободы, предпринимательства и демократии. Итак, обоснованно можно утверждать, что Европа, как идеализированное подобие будущего развития, практически безоговорочно принимается всеми слоями населения.

В будущем при выборе пути нам следует ориентироваться не на «чистый» капитализм американского образца, а на социальную модель Европы, избегая при этом трудностей и проблем, с которыми сталкивались эти страны. Нельзя обойтись без становления «среднего класса». Надо настойчиво и гибко внедрятся в мировое хозяйство, проводить высокотехнологичную модернизацию. Необходимо не жалеть инвестиций в будущее — на науку, образование. Не обойтись без эффективного преодоления коррупции и решающего оздоровления аппарата управления. Сегодня среди основных факторов «социального либерализма» можно обозначить следующие: Социально ответственный бизнес, обеспечивающий рабочие места с хорошей зарплатой; как положено уплачивающий налоги; своевременно реагирующий на те изменения, которые могут привести к потере бизнеса, соответственно, оставить без зарплаты работников, а государство — без налогов.

Социально ответственное государство, эффективно использующее деньги налогоплательщика в целях поддержания безопасности граждан, развития человеческого капитала, приоритетность образования, культуры и здравоохранения.

Социально ответственные граждане, не позволяющие отнимать их права в явной или неявной форме. В первую очередь, по вопросу формирования власти. Это право принадлежит им, всё остальное — от лукавого.
Модернизация государства без провозглашения и реального приоритета именно этих ценностей неизбежно приведет нас в ряды бедных и бесправных наций, то есть к ситуации, прямо противоположной тому, что означают понятия «суверенитет» и «независимость».

Каныбек ИМАНАЛИЕВ,
кандидат политических наук