Акмат Алагушев: ЖУРНАЛИСТАМ РАБОТАТЬ В КЫРГЫЗСТАНЕ ВСЕ СТРАШНЕЕ, но всегда будут те, кто скажет: прорвемся!

В Казахстане был убит известный кыргызстанский журналист Геннадий Павлюк. В Бишкеке жестоко избили корреспондента независимой газеты Сыргака Абдылдаева, а в Оше к дверям редакции одного из южных изданий подбросили патрон от автомата Калашникова и записку с угрозой: будете писать и дальше, получите пулю… Прошедший 2009 год выдался «урожайным» на подобные чрезвычайные происшествия. А сколько еще всего осталось, так сказать, за кадром – на средства массовой информации республики продолжают подавать в суды, просить многомиллионные суммы за нанесенный моральный вред, поруганные, по мнению истцов, честь и достоинство, а суды такие иски удовлетворяют. Международные организации утверждают, что за последние два-три года уровень свободы слова в нашей республике значительно упал. Так это или нет? Как на самом деле сегодня складываются в Кыргызстане отношения прессы и власти? Ответить на эти и другие вопросы мы попросили Медиа — представителя республики Акмата Алагушева.  

– Акмат, последние годы в мировом рейтинге свободы слова наша республика опускается все ниже и ниже. На ваш взгляд, 2009 год подтвердил эту тенденцию? Или все же есть какие-то улучшения?

– Скорей всего, подтвердил. Причем избиения журналистов и угрозы в их адрес – это одна сторона проблемы. Давайте посмотрим на ту сферу, на которую общественность, на мой взгляд, обращает внимание в последнюю очередь. Наверное, когда мы говорим об откате от демократических ценностей, в частности от свободы слова, то, прежде всего, стоит проанализировать законодательные инициативы правительства, которые этому способствуют. Прошлый, 2009 год на последние все-таки был богат. Во-первых, к примеру, новый законопроект о защите госсекретов, инициированный правительством КР в лице органов госбезопасности. Во-вторых, планы по созданию на уровне правительства некой структуры, экспертной группы, которая будет выносить заключения по телепередачам, газетным статьям. Заключения, обязательные для исполнения органами прокуратуры, следствия или судами.

– Это мы к цензуре возвращаемся?  

– По сути, да. Понятно, что суд решает, кто виновен, а кто – нет. А тут фактически это будет делать та самая экспертная группа. Вот, в принципе, два момента, на которые стоит обратить внимание. При этом я не беру в расчет новый закон о СМИ, который в прошлом году инициировало бывшее Министерство культуры и информации. Потому что внесение изменений и дополнений в существующий закон имеет как своих противников, так и сторонников.

– Вы к кому себя относите?

– На мой взгляд, существует обывательское мнение о том, что если закон за долгое время не претерпел никаких изменений, значит, он устраивает всех. Но на самом деле это не так. Мы же не стоим на месте, движемся вперед. Все равно надо что-то менять. А закон о СМИ – тем более. Потому что сегодня в нем есть нормы, которые идут вразрез с логикой. В нем, к примеру, написано, что книга – это средство массовой информации, но их же в таком качестве не регистрируют. Еще относительно свободы слова. Посмотрите – на большинстве местных интернет-сайтов пропали форумы. Говорят, это произошло из-за технических проблем. Но я думаю, что из-за самоцензуры. Вспомните, сколько было скандалов, вызванных сообщениями, которые появлялись в процессе общения на электронных форумах между их посетителями. Депутаты по этому поводу возмущались, чиновники.

Теперь о законе о доступе к информации. Он, между прочим, касается не только журналистов, а всех, кто решит обратиться в госорганы. Так вот это прекрасный закон по своей сути, и его можно записать в актив нынешней власти. Но работает ли он на самом деле так, как должен работать? Нет. Порой получить нужную информацию бывает очень трудно. Этот процесс может затянуться. Или он искусственно затягивается? Поэтому, если суммировать все вышесказанное и прибавить к нему убийства и избиения журналистов, участившиеся угрозы в их адрес, то можно согласиться с международными организациями по поводу проблем со свободой слова в Кыргызстане. На самом деле, не только журналисты, но и все общество сейчас в некотором недоумении от того, что творится.

– Вы как-то обошли вниманием взаимоотношения судов и прессы. Прежняя власть активно пользовалась первыми, для того, чтобы усмирять вторую.

– И сегодня это происходит. Вот недавно случай был в моей практике. Суд «повесил» на газету три миллиона сомов. Ясно, что издание не сможет выплатить такую сумму и закроется. Да в республике, наверное, нет такой газеты, которая могла бы выплатить безболезненно для себя такие деньги в качестве компенсации за якобы нанесенный моральный вред. Но ведь когда мы говорим о защите чести, достоинства и деловой репутации, мы говорим о защите доброго имени, но никак не об огромных суммах, которые якобы помогут это доброе имя восстановить. Однако суды думают иначе. Особенно экономические, которые привыкли разбирать споры между хозяйствующими субъектами – миллион туда, миллион сюда.      

– Есть мнение, что и отечественным журналистам следовало бы думать, прежде чем писать...

– Я ни в коем случае не отрицаю тот факт, что и журналисты виноваты. Ну хорошо, написал корреспондент статью, герой которой, пользуясь своим  правом, подал на него в суд и в качестве компенсации за нанесенный моральный вред запросил астрономическую сумму. Та, которая взбрела ему в голову. Ведь у нас нет законодательных пределов, устанавливающих какую-то планку. Хочешь, проси миллион, а хочешь – десять. Но должна же быть причинная связь между опубликованной статьей и убытками, нанесенным ей вредом. А ее во многих случаях нет.

Журналист оступился,  его за шиворот и душить. Так признайте его проигравшим – если у него действительно нет никаких доказательств, – оштрафуйте его на две-три тысячи сомов и пусть опубликует опровержение. Наказание должно служить хорошим уроком, а не быть причиной разорения.     

– Сколько исков о защите чести, достоинства и деловой репутации прошло через Институт медиа — представителя в 2009 году?

– Восемнадцать. Еще один был по клевете. И это на самом деле немало. При том что не во всех делах по данной категории мы принимаем участие, мимо нас иски также проходят. Истцы разные – и предприниматели, и чиновники, и депутаты. Поэтому нельзя сказать, что в суд на СМИ подают только чиновники. Меня часто спрашивают: сколько исков было выиграно, сколько проиграно? Зачастую бывает так, что даже в случае проигрыша журналист доволен. Когда, например, истец просит опровержение в половину газетной полосы и пару миллионов сомов, а суд обязывает автора опубликовать несколько предложений и выплатить 2-3 тысячи сомов. То есть выносится соразмерное вине решение. Но когда три миллиона… Это явный перебор. Либо это спущенный сверху приказ, либо такое вот представление судьи о правосудии, либо что-то еще. В основном большие суммы просят большие чиновники или крутые предприниматели. Говорят, нас все знают, вы обо мне плохо написали, про это все прочитали. Нам нанесен моральный вред, больший, нежели простым людям. Но на самом деле просто, как я уже сказал, нет законодательного предела запрашиваемой сумме. Поэтому и просят такие деньжищи.

– Хотелось бы еще раз вернуться к профессиональному уровню отечественных журналистов. Вам часто приходится общаться с последними. В чем же, на ваш взгляд, главная наша проблема?

– В журналистике, как и в любой профессии, есть случайные люди. Есть те, кто добросовестно заблуждается, не может понять, главную цель журналистики. Есть такие, кто считает своей целью посадить десять чиновников и уволить пятьдесят. По-моему, ставить перед собой такие цели ни в коем случае нельзя. Иногда в беседе с каким-нибудь журналистом я чувствую, что он просто хочет кого-то добить, цепляется за работу какой-нибудь организации и методично ее долбит. Видно, что у него личная обида берет верх над профессионализмом. А есть еще заказная «черная» журналистика – деньги на бочку и, пожалуйста, напишем про неугодного вам человека все, что захотите. В большинстве случаев прокалываются представители именно последней. По-другому и быть не может. Ведь такая журналистика, как я ее называю, – давальческая. Тебе дают материалы, и ты, не проверяя факты, пишешь статью. Ну, значит, будь готов к тому, что на тебя подадут в суд. И не жалуйся. Сам виноват. Знал, на что идешь. Если же говорить вообще о профессиональном уровне республиканских газет, то сказать, что он повсеместно низкий, нельзя.

– Начинается 2010 год. Что пожелаете нашей прессе в новом году?

– Прежде всего, несмотря ни на что, оставаться людьми. И быть профессионалами своего дела. Ввиду того, что сейчас происходит, хочу пожелать журналистам сил и мужества. Работать им все страшнее, но всегда найдутся те, кто будет смотреть на происходящее не со страхом, а говорить: обязательно прорвемся.

Подготовил Роман ВЕЙЦЕЛЬ

4 февраля 2010 г.