О предстоящих президентских выборах в Киргизии

Хотелось бы, конечно, сказать, что в складывающейся обстановке президентские выборы не нужны, что лучше выбирать президента парламентом (более соответствует сути «парламентской» республики), что выборы опасны сюжетом противостояния и раскола страны, что лучше бы иметь хозяина на хозяйстве, ибо никто уже никому и ничему не верит. Но делать нечего – придётся выбирать из тех, кто будет предложен общественному мнению.

Главный вопрос, который предстоит решить стране, выбирая президента, – это не фамилия человека, который займет высший пост в государстве, это выбор пути Киргизии. Поэтому важно понимать, какие варианты составляют выбор страны.

С чем Киргизия подходит к выборам? Надо признать, что имидж страны в последнее время изменился, и изменился не в лучшую сторону. Излишне указывать на события, которые привели к такому положению. Хуже всего то, что власти предержащие не проявляют способности понять происходящее. Надо оглянуться и подумать над очевидными ошибками, выбросить за борт иллюзии и освободиться от удушающих идеологических мифов. Но этого не происходит из-за «страусиной» политики и оглушающего шума в сознании так называемых группировок, выполняющих функции элиты.

Поэтому нужно особенно внимательно отнестись к описанию возможных проектов, которые разные группы интересов попытаются реализовать через проведение своих кандидатов в президенты Кыргызстана.

Итак, проект № 1 – «поле для чужих игр». В рамках этого проекта Киргизия выступает как площадка, на которой крупные геополитические игроки разыгрывают партии между собой, не обращая внимания на интересы и взгляды слабой страны. Собственно так и есть сейчас, как бы ни казалось патриотическому рассудку. Общая характеристика проекта – внешнее управление из нескольких точек, часто сменяемые слабые марионеточные режимы, искусственно подогреваемое социальное, культурное, этническое противостояние.

Проект № 2 – переделка сложившейся системы отношений в «Большой Центральной Азии». Здесь Киргизия рассматривается лишь как площадка, или территория, используемая в военных или иных целях. Итог – изменение привычного облика границ в Центральной Азии и появление новых государств. В любом случае, как самостоятельный игрок страна в этом проекте не рассматривается.

Проект № 3 – «провинция Большого Казахстана» (вариант – провинции Большого Казахстана и Узбекистана). Растущая политическая и экономическая зависимость от Республики Казахстан. В принципе, это вариант делегирования полномочий в выборе стратегического пути развития этнически и ментально близкому, но более мощному, прежде всего – экономически, государству. Казахстан выступает ретранслятором идей: и российских, и евроатлантических. Это позиция региональной державы, позволяющая покровительствовать Киргизии, обеспечивать присутствие казахского банковского капитала и бизнес-проектов, осуществлять переделку границ с обменом территорий.

Можно предположить и «узбекский» проект, заключающийся в усилении влияния в Киргизии через территориальную экспансию, эскалацию требований в связи с защитой узбекского населения на юге страны (особенно, если на юге Киргизии продолжится давление на узбекских граждан страны), и введение контроля над водными ресурсами Нарынского бассейна.

Проект № 4 – «провинция мирового Халифата». Эксперты рассматривают вариант вхождения (включения) к 2025 году территории современной Киргизии в исламское государство. Глобализация по-исламски способна обрести массовую поддержку, особенно в плоскости защиты духовных ценностей. Но дело не только во внешней экспансии. В Киргизии имеются серьезные внутренние источники роста радикального исламизма и – далее – политического ислама. Это обнищание населения из-за неэффективных реформ, рост протестного сознания в исламских одеждах как следствие многолетних гонений, расширение сферы традиционного общества из-за провала различных попыток превратить кыргызское общество в «современное». Риторика правящих режимов, не подкрепленная реальными переменами, вызывает раздражение мусульманской общины. Если будет выбрана репрессивная политика по отношению к идеологизированному населению, неизбежна поддержка исламского подполья и вооруженное сопротивление. Нельзя не учитывать, что крупные внешние игроки по-разному также пользуются проектом № 4.

Проект № 5 – создание из Киргизии «окна в Центральную Азию» для экономического продвижения и включения в орбиту внешнего влияния. Экспансия относительно водных ресурсов Киргизии, вплоть до отторжения части страны или постановки её под внешний прямой контроль. Сюда же входит проект превращения Кыргызстана в альтернативный российскому источник энергоресурсов.

Проект № 6 – «возвращаемся к себе». Здесь одно и то же, только вид с разных сторон: 1) «мы такие демократичные, ни на кого из окружающих народов и стран не похожие, мы пример остальным в Центральной Азии; у нас всё впервые»; или 2) «мы истинные, когда опираемся на своё, неповторимоё, главное – найти это своё»! Излишне говорить, что это идеологическая оболочка для любого насилия, творимого очередным лидером нации над любым разнообразием в собственной политической нации. Произвол, построенный на вкусовщине при отсутствии эстетического вкуса. А проект-то опять внешний!

Проект № 7 – участник Большого Евразийского проекта России, Таможенного союза, ОДКБ и т.д. Это проект, который состоял до сих пор в развитии отношения к Киргизии как к бывшей советской республике (к кыргызам – как к части бывшего советского народа). Предполагается, что страна автоматически является зоной влияния и реализации интересов России в Центральной Азии. В условиях, когда кыргызское руководство долго демонстрировало внутреннюю зависимость от внешней помощи или благодетеля, страна в этом проекте рассматривалась просто как территория с определённым населением. А как по-другому, если сами так про себя думали!

Понятно, что перечень проектов и групп, их продвигающих, может быть расширен. Но не сужен! Любой читатель может легко представить, какие группы интересов, структуры и даже конкретные персоны стоят за каждым из них.

Одному из проектов в такой ситуации придётся договариваться, торговаться и платить. Причем, расходы на оплату принятых в результате договоренностей возможных обязательств несоизмеримо больше, чем расходы на смену строптивых лидеров на управляемых деятелей. Тем более что технологии разнообразных переворотов уже неоднократно апробированы, в том числе у нас! То, что такие перевороты на долгие годы вводят страну в хаос и разрастающееся внутреннее противостояние, является для носителей такого проекта абсолютным благом – слабым легче управлять. Несложно также представить себе, что в таком ослаблении заинтересованы и наши соседи. Слава Богу, что мы не имеем никаких признаков того, что такой проект принят на государственном уровне. Но его нельзя не учитывать, принимая во внимание объективную расстановку сил и настроения радикальных групп.

Вообще, ослабление Киргизии, снижение её амбиций, возвращение в аморфное состояние является условием реализации практически всех проектов, кроме последнего.

Российский проект выглядит наиболее привлекательным из всех внешних проектов. Тем более, что исторически Киргизия никогда не имела таких успехов в развитии государственности, нации, культуры, образования и т.д., кроме того времени, когда она двигалась вместе с Россией.

Нужен, конечно, ещё один, единственный самостоятельный проект страны. Определение «единственный» используется при описании этого проекта не потому, что других не может быть, а просто потому, что никто из кандидатов ещё не представил собственного видения будущего Киргизии. Возможно, это будет сделано. Тогда действия кандидата приобретут смысл и идеологический фундамент, поскольку сегодняшние наскоки оппозиции на действующую власть пока напоминают попытки самим дорваться до власти и получить ее не для того, чтобы реализовать какой-то проект будущего, а для того, чтобы получить возможность «отщипнуть» себе из общественных ресурсов. Да и нынешняя власть пока не представила свой проект будущего. Ведь не будем же принимать всерьёз то, что говорится в навязанном нам извне шестом проекте.

Поэтому, на наш взгляд, обсуждение направленности, событий и персон, участвующих в президентской гонке необходимо рассматривать именно как столкновение проектов будущего Киргизии, а не в обыденно-бытовом контексте: кто, кому и что сказал; кто кого сильнее обидел; кто на кого вылил больше грязи и т.п. На самом деле, речь сегодня идет о выборе пути, а не персоны.

В бой брошены значительные силы и огромные ресурсы, противопоставить которым можно только консолидацию общества. А вот условия консолидации могут и должны стать главным содержанием президентской кампании. По сути – это предмет торга общества и кандидатов.

Сергей МАСАУЛОВ
Руководитель Центра
перспективных исследований

20 октября 2011 г.