Хождение по мукам комбата Султанбаева

КЫРГЫЗСКАЯ БЫЛЬ

В 60-х годах, рассказывает Окен Маматканов, наш постоянный автор и собеседник, в Ат-Башинском районе правил бал секретарь райкома партии, некий Уз-ев, которого люди за глаза называли местным самодержцем. В полной зависимости от настроения местного партийного вождя находились руководители всех организаций и предприятий района. Он карал и миловал по своему усмотрению. Работать было трудно, да и небезопасно. За малейшие ошибки или, не дай Бог, критику начальства, могли не только снять с должности, но и судить как преступника. В районе создалась атмосфера страха и партийного беспредела.

В эти же годы третьим секретарем райкома партии работал Султанбаев. Бывший детдомовец, фронтовик, прошедший через пекло кровавых сражений, гвардии капитан. В последний год войны служил командиром батальона. Закаленный испытаниями трудной жизни и войной, он был человеком, превыше всего ценящим честность и справедливость.

Султанбаев имел военную выправку, четкую и уверенную походку. Одежда всегда выглядела безукоризненно, на груди блестели ряды орденов и медалей, в том числе семь нашивок за ранения. Он часто и резко выступал на бюро райкома против самодурства и деспотизма начальников по отношению к простым людям.

Сотрудники райкома побаивались его прямоты и откровенно недолюбливали. Для них он был бельмом на глазу. Султанбаев тоже понимал: пока такие партократы работают в райкоме, житья ему не будет. Как раз в это время прозвучал призыв ЦК партии об усилении колхозов и совхозов грамотными кадрами. Надо сказать, что у него было 10 детей, жена, естественно, нигде не работала и сидела дома. На одну зарплату, пусть даже райкомовского работника, ему было трудно содержать семью. А в колхозе хотя бы подсобное хозяйство можно завести. Султанбаев первым записался в число 30-тысячников. Поехал в родное село Ак-Муз (колхоз Куйбышева), причем не председательствовать, а возглавлять коневодческую ферму.

Верный своим офицерским привычкам, он с первых же дней работы навел порядок на ферме. Наладил учет поголовья, который был сильно запущен. Табунщики здесь по своему усмотрению раздавали колхозных лошадей родственникам, знакомым и товарищам. Приплод записывался со слов табунщиков. Сплошь и рядом имелись факты расхода упитанных лошадей, место которых занимал молодняк. Вскрыл Султанбаев и другие негативные факты и нарушения. Табунщики чувствовали себя на ферме полновластными хозяевами. Куда только смотрели бывший завфермой и председатель колхоза, задавался вопросом Султанбаев.

За короткое время он сумел устранить все имевшие место недостатки. Наладил учет животных по возрастам и полу, по масти. Постоянно следил за кормлением лошадей – сколько получают фуража, как он расходуется. Кыргызы, когда хотят подчеркнуть особенности человека, говорят: «Даже мышам не даст отруби воровать». Так и Султанбаев тщательно относился к расходованию фуража, оберегая его от «двуногих» грызунов, заботясь об упитанности и здоровье лошадей.

Табунщики все ждали, когда новый завфермой покусится на общественное, колхозное добро. Но не дождались. Тогда терпение у них кончилось, и решили они оклеветать Султанбаева. Нашелся один подлый тип, который предложил табунщикам составить фиктивный акт, подписать его всем коллективом, включая местных депутатов. Даже поклялись друг другу: никому ничего не рассказывать. В итоге появилась на свет бумага, повествующая о том, что Султанбаев взял у табунщиков для личных нужд 9 кобылиц, при этом указали приметы каждой, вплоть до возраста, масти и даты передачи.

Выбрали клеветники-заговорщики одного языкастого «смельчака», который и должен был передать акт первому секретарю. Тот попал на прием, передал акт и долго живописал проделки Султанбаева, не жалея, как говорится, красок. Первый секретарь райкома обрадовался такому «подарку», открывшейся возможности поквитаться с бывшим строптивым секретарем. Не пытаясь разобраться по существу, он тут же вызывает прокурора района Ш-ва, и они долго о чем-то беседуют. В свою очередь, видимо, сразу взявший под козырек Ш-ев вызывает к себе Султанбаева и требует чистосердечного признания. Для того, конечно же, эта новость стала громом среди ясного неба. Никаких оправданий прокурор и слышать не хотел. Он составил заключение о виновности Султанбаева и привлечении его к ответственности.

На основании данного прокурорского заключения бюро райкома приняло решение об исключении Султанбаева из партии. Его сняли с работы и потребовали немедленно возместить причиненный ущерб – 9 голов лошадей или, в крайнем случае, возместить деньгами по базарной цене. При несвоевременном возмещении ущерба дело должны были передать в суд.

С этого момента у Султанбаева начались хождения по мукам. Где он только ни побывал, в какие только кабинеты ни стучался, писал в газеты, даже сильного адвоката нанимал, все бесполезно. А в колхозе ему расчет не давали, удерживали за якобы пропавших лошадей. Еще долго без вины виноватый Султанбаев обивал пороги областных и центральных органов власти. Несколько раз побывал и в Центральном комитете партии кыргызских коммунистов. Никто, конечно, его слова всерьез не воспринимал. А ложь им казалась правдой.

За год мытарств он физически и морально устал, стал впадать в депрессию. У детей износилась одежда, кончались запасы продуктов. Все, что можно было продать, было продано. У жены от слез опухли глаза. Где же все те добрые люди, которым он всегда помогал, почему они отвернулись?! И при этом он по-прежнему помогал людям, если они обращались к нему, не подавал вида. «Почему судьба так сурова ко мне? – невольно спрашивал он себя. – Рано лишился родителей, рос в детдоме, потом пришлось оставить учебу и пойти на фронт, воевать. Ладно бы все это мне за прямолинейность, отсутствие гибкости, но за что страдают мои дети, чем я буду их кормить, неужели придется сдать их в детдом?..».

Единственным другом и утешителем стала супруга. Она была высокой, стройной женщиной. Всегда находила ласковые слова поддержки, успокаивала мужа, вселяла надежду на перемены: «Не расстраивайся, береги себя, все будет хорошо. И на нашей улице будет праздник». Сама ездила ко всем своим родственникам, с пустыми руками не возвращалась: то муки, то сахарку привезет.

После очередного визита в ЦК, где теперь его попросту не принимали, Султанбаев вышел и стоял на улице, не зная, куда идти и что делать. Потом пошел на восток, дошел до улицы Советской. В глазах печаль, взгляд обращен в никуда. Он просто шел вверх по улице. Вдруг со двора гостиницы «Кыргызстан» выезжает черная «Волга», притормаживает около него. Из автомобиля выходит солидный русский мужчина и начинает обнимать Султанбаева, целует его, восклицая: «Ужели ты, комбат? Как ты дошел до такого состояния? В чем дело? Ну-ка, садись в машину!» А Султанбаев стоит в кирзовых сапогах, в поношенном пальто и старой шапке. Кто теперь мог узнать в этом человеке, придавленном безжалостным партийным молохом, гвардейского капитана, поднимавшего батальон в атаку!

Когда он сел в машину, то заметил еще одного русского товарища на заднем сиденье. «Давай в ресторан, – приказал знакомый комбата водителю. – Сначала покушаем, потом поговорим о деле». Зашли в ресторан. Первый русский спрашивает Султанбаева: «Тебе что, первое или второе?» Султанбаев отвечает: «А ты спроси меня, когда я в последний раз досыта ел?» – «Тогда понятно». Он заказал по своему усмотрению много еды и выпивку. После обеда Султанбаев подробно рассказывал о своем бедственном положении. 

Первый русский оказался комиссаром батальона, где командиром был Султанбаев. Всю войну вместе воевали. Однажды, когда комиссар был тяжело ранен, комбат сам донес его на своей спине в медсанбат, преодолев немалое расстояние, чем спас ему жизнь. А второй русский, сидевший на заднем сиденье, оказался спецкором газеты «Известия» по Средней Азии. Повезло нашему герою! В минуту отчаяния встретить боевого друга и всемогущего корреспондента центрального издания! Но должна же была восторжествовать справедливость!

Корреспондент спросил: «Товарищ комбат, а ты можешь доказать то, что здесь говорил?». Султанбаев ответил: «В том-то и дело, что не могу доказать свою невиновность. Никто меня до конца не слушает. Все говорят, что я вру. Нужен хороший следователь, который бы вывел табунщиков на чистую воду».

Русские товарищи дали Султанбаеву денег на дорогу и отправили домой. Расставаясь, они сказали ему: «Встретимся в Ат-Башах». Через пару дней собкор известил Центральный комитет компартии республики: «Получили заявление от жителей. Едем в Ат-Баши для проверки». Из ЦК позвонили в Ат-Башинский райком и предупредили: «Будьте осторожны. К вам едет спецкор». В райкоме и обкоме начался переполох. Ждали чего-то страшного. Прибыв в район, спецкор взял с собой первого секретаря Узагалиева и направился в село Ак-Муз, где Султанбаев работал завфермой. Собрали всех табунщиков, подписавших фальшивый акт, стали их опрашивать. Перепуганные не на шутку, они в один голос заявили: «Никаких хищений не было. Все указанные 9 голов в целости и сохранности находятся в табуне».

Больше спецкор никого ни о чем не спрашивал, попрощался с Султанбаевым и отбыл во Фрунзе. Спустя несколько дней вышла большая статья, разоблачавшая  бессердечных райкомовских работников, прокурора района Ш-ва, закрывших глаза на то, что Султанбаев – фронтовик, награжденный боевыми орденами и медалями, отец 10 детей и т.д.

Уз-ев завалил дом Султанбаева продуктами питания, одеждой для детей, восстановил его на прежнем месте работы, умолял о прощении. Султанбаеву вернули удержанные за лошадей деньги.

Окен Маматканов встретил Султанбаева с женой в автобусе. «Это было в 1992 году. Тогда ему было лет под 90. На вид он был крепок, жизнерадостен. Он сразу узнал меня, – рассказывает Окен аксакал. – А жена выглядела на удивление хорошо, несмотря на то, что родила и воспитала 10 детей».

Достойную старость прожил бывший комбат. Несмотря на все невзгоды, выпавшие на его долю, он остался Человеком.

А прокурора Ш-ва Окен аксакал видел в конце 70-х, сидевшим возле пивной с потертой шляпой на голове. В конце статьи спецкора была фраза: «Дело Ш-ва должен решить новый прокурор». Видимо, новый прокурор оставил Ш-ва не у дел. О судьбе Уз-ва аксакал ничего не знает. Если не сняли с работы, наверное, продолжал мучить людей...

Тимур МАМИН

19 сентября 2013 г.