ГРЕШНЫЙ ЯЗЫК

Мы всё чаще, порой не замечая, обращаемся к религии. Если не к обрядам, то к языку, вводя в обиход выражения, которые еще вчера были малоупотребительны. Например, с телеэкрана, со страниц газет можно услышать или прочитать фразу типа: «Волнительно, когда протестанты выступают против тех, кто разобщает мусульманский мир...»

И невдомек пишуще-говорящему, что протестанты вряд ли будут испытывать чувство негодования в этом случае. У них своих христианских проблем хватает. Традиционно или грамотно эта фраза должна звучать так: «Волнующее зрелище представляют протестующие против тех...»

Но это к слову. Не от малограмотности, а скорее от стремления изъясняться высоким штилем, как принято было в веке восемнадцатом в трагедиях и одах, отражающих своеобразие классицизма. Это я для тех, кто прогулял школьную программу и теперь своими скудными знаниями пытается решать глобальные проблемы. Один высокопоставленный деятель возмутился тем, что журналистов отстреливают сотнями, а мир скорбит о почти десятке тех, кто был связан с карикатурой на Пророка. И невдомек ему, что древняя мусульманская традиция запрещала изображение человека, поэтому невозможно создать сатирическое изображение того, чей лик не сохранился. А бородатого человека в чалме можно идентифицировать с кем угодно, особенно, если хочется побуянить. И кто сказал, что одежда, внешний вид символизирует святость?! Это как с малышом, для которого прутик — и боевой конь, и острый меч, и меткий арбалет.

Мы в нынешнем веке забыли вещие слова Александра Сергеевича Пушкина о том, чтобы глаголом жечь сердца и быть Пророком, необходимо вырвать грешный язык и заменить его жалом мудрым змеи или мудрым жалом. И это обязательное условие не только для тех, кто ловит вечность кончиком пера или компьютерной мышкой, но и для сбивающих подметки в поисках событий.

И вновь о языке. Вспомните, как только пошел разговор о госязыке, толпы покинули места, которые веками были их второй родиной, и двинули в дальние дали, бросив скарб, порвав привычные связи. И не плохая экономическая обстановка толкнула их, а лингвистические противоречия. Устал повторять: мы — на всем постсоветском пространстве — нация двоечников. Вместо усердия в овладении языком, легче, бросив всё, бежать в неизвестность.
Язык вообще приобрел политико-идеологическую доминанту. Никто не говорит, для чего и как комфортно овладеть языком. Все только и делают, что упрекают и воспитывают. Не только у нас, но и в сопредельных странах, не столько акцентируя внимание на носителях языка, сколько на том, что инородец в условиях инонациональной среды обязан... Соседи дошли до того, что на полном серьезе говорят о геноциде казахского языка... Я как-то прочитал название для охранителей языка — язычники. Это разве не использование религиозной терминологии без понимания корневого значения слова? Но снова о малыше, который придаёт необычное звучание произносимому. Так и здесь. В Азербайджане жалуются, что городская молодежь плохо владеет языком предков. В Казахстане, видимо, схожая картина, если плохое знание госязыка приравнивают к его тотальному уничтожению. Может действительно язычники те, кто озаботился сохранением титульного языка в условиях всепожирающей глобализации. Они не принимают новых правил, диктуемых цивилизацией, стараясь сохранить традиционные ценности. Другое дело, что надо свой пыл обратить на тех, кто плохо знает свой язык и культуру. И не воспитывать их, принародно вешая ярлык манкурта, а уча азам родного, используя для этого не баннеры и вывески на учреждениях, где сначала текст должен быть на госязыке, а затем та же информация на других языках. Хочется дожить до времени, когда баннеры в качестве учебных пособий заменят интересные книги, позволяющие комфортно приобщиться к языку Манаса. И в них каждый найдет убедительный ответ на вопросы: «Зачем мне учить?» и «Зачем это надо?»
...вот так и живем...

Профессор А.С. КАЦЕВ

19 февраля 2015 г.