Владимир ПАРАМОНОВ: «Традиционно сложными и прохладными были отношения Узбекистана с Кыргызстаном и Таджикистаном»

Интервью с кандидатом политических наук, основателем и руководителем интернет-проекта [www.ceasia.org, www.ceasia.ru] и аналитической группы «Центральная Евразия» Владимиром ПАРАМОНОВЫМ (Ташкент, Узбекистан).

– Владимир Владимирович, как выглядит сегодня внутриполитический расклад в РУз?

– Очевидно, что с приходом к власти в Узбекистане нового лидера страна вступила в период значительных и очень динамичных перемен. В Узбекистане уже совершенно другая атмосфера, нежели чем та, которая была год, а тем более два года назад. Мало кто мог предположить, что изменения будут столь радикальными, масштабными, быстрыми, а где-то и жесткими. Пересматриваются многие цели и задачи, принципы и подходы к управлению государством, взаимодействию власти и населения, развитию международных связей. Выстраивается новая вертикаль власти. Инициированы значительные и коренные реформы государственной службы, конкретных министерств и ведомств. Вырабатываются новые стратегии и концепции развития практически всех сфер жизни государства и общества, разрабатываются соответствующие дорожные карты. Формируются новые команды, распадаются или разгоняются старые. Во власти появляются новые люди. Продолжаются кадровые рокировки. Население в целом приветствует и поддерживает происходящее, так как устало от затянувшегося периода стагнации и застоя, всеобъемлющего государственного контроля, всесилия и равнодушия чиновников, отсутствия у страны зримых, ощущаемых уже сегодня перспектив развития.

Тем не менее наблюдается все более острая нехватка профессиональных кадров. Одновременно присутствует некоторое сопротивление прежней бюрократической машины, со всеми ее плюсами и минусами. Более того, существует достаточно глубокий разрыв между ставящимися задачами и их практическим наполнением, между декларациями и реальностью, между политическими и экономическими реформами. Управление страной все еще «ручное», в основном зависит от политической воли и энергии самого президента. Надо честно признать, что пока нет сформированной новой, более эффективной, а главное – гибкой и устойчивой системы управления. На мой взгляд, главная проблема – слабость научного и аналитического обеспечения и сопровождения реализуемых сегодня реформ, стратегий и концепций, двусторонних и многосторонних отношений. Все еще недостаточно используется интеллектуальный потенциал, мобилизация которого на цели обеспечения системного прорыва в развитии страны так и не произошла. Наука и публичная аналитика, по сути, так и не поднялись с колен, несмотря на энергию и усилия президента, отдельных государственных деятелей. Многочисленны случаи, когда кадры по-прежнему подбираются в основном исходя из принципов личной преданности и лояльности, нежели исходя из принципов профессионализма, в том числе релевантности экспертизы, готовности отстаивать свою позицию. Поэтому мне представляется, что Узбекистан сегодня вступает в очень сложный и противоречивый период своего развития, где многое будет зависеть от решения вышеупомянутых проблем, в том числе через закрепление практики научно обоснованных подходов к принятию стратегически важных решений.

– РУз сегодня активно наращивает темпы экономических и политических реформ. В чем конкретно они выражаются? Показатели динамики изменений...

– На данном этапе основные реформы связаны с устранением тех очевидных рамок и ограничений, которые, на взгляд руководства Узбекистана, сдерживают развитие страны, не позволяют ей реализовать свой высокий потенциал. В частности, Узбекистан пытается пересмотреть многие элементы своей крайне консервативной внутренней политики. Кроме того, предпринимаются достаточно успешные попытки к пересмотру своей по сути изоляционистской внешней политики. Внутренние реформы обращены к нуждам простых людей, конкретных категорий граждан, общества и населения в целом. Для этого потребовалось пересмотреть работу всей бюрократической машины. То, насколько это успешно, мне пока очень сложно сказать. С одной стороны, чиновники стали ближе к народу и более подконтрольны обществу, однако с другой стороны – на коренное изменение всей системы управления требуется не только больше времени, но и больше иных ресурсов (финансовых, интеллектуальных и др.). С точки зрения внешней политики, продвигаемые реформы связаны прежде всего с формированием дружественного окружения из числа соседних стран и развитием более тесных двусторонних отношений с ключевыми мировыми и региональными игроками. Новое наполнение получают также задачи привлечения в Узбекистан зарубежных инвестиций и технологий, развития промышленности, сельского хозяйства и инфраструктуры, продвижения узбекской продукции на внешние рынки.

– Как выстраиваются отношения РУз с соседними странами?

– Совершенно очевидно, что практически со всеми соседними странами отношения изменились кардинально, причем пока явно в лучшую сторону. Главное – благодаря политической воле лидеров всех государств региона изменился политический фон для выстраивания и развития этих отношений. Традиционно хорошими были отношения Узбекистана с Казахстаном и Туркменистаном. Сейчас отношения с этими странами заметно интенсифицировались и стали еще более тесными. Традиционно сложными и прохладными были отношения Узбекистана с Кыргызстаном и Таджикистаном. В настоящее время уже можно с уверенностью говорить о принципиальных изменениях политического фона отношений с этими странами. Тем не менее надо понимать, что на пути построения реально стратегических и партнерских отношений со всеми государствами Центральной Азии еще много проблем и сложностей. Это и проблемы границ, и проблемы строительства крупных гидросооружений, и проблемы развития общей инфраструктуры. Тем более что регион вписан в очень сложный контекст взаимодействия здесь Запада, России, Китая, ряда других игроков. Отдельного внимания заслуживает еще один сосед Узбекистана – Афганистан. Здесь все еще более сложно и запутано. Понятно, что усилия Ташкента по стабилизации Афганистана нуждаются в поддержке как нашего региона, так и международного сообщества в целом, в первую очередь ключевых внешних игроков в Афганистане и Центральной Азии как США, Россия, Китай, а также Пакистан, Иран, Индия. В целом во всех сферах этих двусторонних и многосторонних отношений кардинально возросла динамика и усложнилось само «региональное уравнение», где явно увеличилось число неизвестных и переменных величин. Причем уровень неопределенности возрос и по причине того, что Узбекистан перешел от пассивной к активной внешней политике, тем самым сократив дистанции с соответствующими внерегиональными игроками, сузив пространство для своего же маневра. Соответственно сократилось время для принятия решений, выросла цена за возможные ошибки и просчеты. Все это требует от Узбекистана, да и других стран нашего региона, на порядок большего внимания к организации и проведению серьезных, глубоких и междисциплинарных исследований по региональной тематике, в том числе по двусторонним и многосторонним отношениям между странами Центральной Азии, а также взаимодействию с основными внерегиональными игроками.

– Может ли РУз предложить странам региона новый формат отношений (экономический и политический)?

– Узбекистан открыт для обсуждения этих новых форматов, прежде всего экономических, продвигая идеи сотрудничества и кооперации как в самом регионе, так и в афганском направлении. Тем не менее Ташкент не собирается что-то кому-то навязывать, доказывать или еще хуже – играть роль некоего старшего брата. То есть Узбекистан делает акцент на поиске именно взаимовыгодных формул, форматов, схем и алгоритмов, которые были бы интересны его соседям по региону. Но опять же, для того чтобы странам Центральной Азии выйти на новые рубежи сотрудничества, необходима серьезная работа. Причем это должна быть работа не только самих лидеров, но и в целом интеллектуальных элит наших стран. Другими словами, надо создавать новые, усиливать или реформировать старые механизмы регионального сотрудничества через развитие контактов по линиям науки и публичной аналитики. На мой взгляд, это можно сделать только через организацию комплексных исследований по гуманитарным направлениям посредством всемерной поддержки идеи тесного партнерства между академиями наук и аналитическими структурами. Как представляется, при этом должен быть сформирован устойчивый государственный (и даже возможно межгосударственный) заказ на системные, междисциплинарные, стратегические исследования в основных сферах отношений стран региона друг с другом и ключевыми внешними игроками. Иначе государства Центральной Азии могут упустить принципиально важный и уникальный исторический шанс, не смогут избежать негативных сценариев развития, навязываемых всему постсоветскому пространству.

– Делимитация и демаркация госграниц остаётся важнейшей темой в политическом дискурсе наших стран. Какие позитивные изменения в данном направлении вы бы отметили?

– Безусловно, проблема границ – ключевая для стран Центральной Азии. Понимание этого существует в столицах всех государств региона. На данном этапе урегулированы наименее спорные и наименее проблемные участки границы. Однако остались неурегулированными самые сложные… Для их урегулирования уже недостаточно неких простых формул и подходов, так сказать, лежащих на поверхности, а требуется серьезная, кропотливая и масштабная исследовательская работа на стыке политической, экономической и социальной сфер, а также сферы безопасности. 

– В заключение краткое резюме всех вышеперечисленных вопросов...

– Сегодня, как никогда ранее, выросло значение научного и аналитического обеспечения и сопровождения всех вопросов развития стран региона, и только на этой основе – поиске и продвижении локомотивных экономических проектов. В этой связи требуется практическая, конкретная и деятельная поддержка усилий всех стран Центральной Азии по углублению кооперации, в целом формированию в регионе пространства сотрудничества, в том числе между основными внешними силами. Как представляется, инициируемым сегодня позитивным изменениям в нашем регионе необходимо придать аналитически и научно обоснованный, а следовательно – стратегический, долгосрочный и необратимый характер. На мой взгляд, только это может стать некой гарантией предотвращения все еще высокой вероятности реализации в Центральной Азии неблагоприятных сценариев и позволит региону сыграть важную роль в стабилизации всей Евразии.

Беседовал Эрик ИСРАИЛОВ

19 апреля 2018г.