Должна ли Алена Званцова гонорар Тони Рейхардту?

(О премьере сериала «Частица Вселенной»)

В День космонавтики, 12 апреля прошлого года, Первый канал продолжал очередной, запланированный показ сериала «Налет» — о полицейских. На 56-ю годовщину полета Юрия Гагарина канал «отреагировал» только сюжетами в информационных выпусках «Новостей» и программы «Время».

Хотя у него была возможность поставить в эфир новый сериал «Частица Вселенной» (продюсер и автор идеи Валерий Тодоровский, автор сценария и режиссер-постановщик Алена Званцова, студия «Мармот-фильм»). У руководства канала были сомнения?

Премьера «Частицы Вселенной» состоялась только через год. Но в День космонавтики Первый не начал его показывать (как обычно поступает с фильмами и сериалами «по теме дня»), а, наоборот, показ завершил. Вопреки правилам, к которым за долгие годы приучил своих зрителей. Сомнения все-таки остались?

…— Андрей, отпусти меня, пожалуйста,— вдруг говорит Надежда Каманина (Виктория Исакова) …я полюбила другого мужчину…

—…Можешь потерпеть месяц, до третьего декабря по крайней мере поиграть роль любящей жены?.. Просто у меня старт… Если решат, что у меня психологические проблемы, я не полечу. И, чтобы не предавать огласке неожиданное для него крушение семьи, Андрей Каманин (Алексей Макаров) едет ночевать… Нет, не к друзьям, и не в гостиницу, а… в профилакторий Звездного городка, прямо под пристальный, изучающий взгляд психолога Алексея Юрьевича Шутова (Алексей Агранович), без которого «заселение» в профилакторий, по мнению сценариста фильма, невозможно. А опасная, не ко времени, откровенность жены — возможна. «Интеллигентной, умной, сильной женщины», которая вдруг «забывает»: муж — космонавт-дублер и может быть назначен в основной экипаж, уже готовый к старту, в любую минуту. Так неправдоподобный, откровенно надуманный сюжетный ход начал «связывать» между собой все последующие события восьми серий.

«Психолог Роскосмоса» (так Алексей Шутов говорит о себе) — «несущая конструкция» всего сериала. Психологическим отбором в отряд космонавтов, подготовкой к полету и реабилитацией после приземления, как известно, занимаются 20 специалистов из Центра подготовки космонавтов и Института медико-биологических проблем. Они, как психолог Шутов, не ищут в чужой постели ворсинки от свитера: жена спала одетой — конфликт в семье космонавта! «Сеансы психоанализа» с Каманиной Алексей Юрьевич Шутов проводит после традиционного запоя, в который уходит после каждого очередного старта, и о котором знает руководство ЦУПа. Только актерское умение Алексея Аграновича передать персонажу собственную, природную иронию, спасает от реальной возможности создать «монстра» — врача, который отвечает за психологическое состояние космонавтов, и ставит в церкви свечку, чтобы полет не состоялся.

— Мы сняли многосерийный фильм с единым сюжетом. Это романная форма — «все сплетено в единый клубок», — объясняла после премьеры сценарист-режиссер. Один из примеров подобного «сплетения» — в пятой серии. На экране Центра управления полетами — начало расстыковки корабля «Союз» с Международной космической станцией. Все происходит сразу и параллельно. На 37-й секунде расстыковки у беременной жены Кутовых (Яна Гладких) начинается приступ эпилепсии, звучит подтверждение расстыковки, Анна Павловна Кутовых (Елена Смирнова) кричит Каманиной: «Не дотрагивайтесь до меня»!, с воплем «дрянь!» дает ей пощечину, тянет за руки и кричит уже Яшиной (Анна Михалкова): «Лариса! Эта дама спит с твоим мужем!», а удивленная Лариса, не выбирая слов, тоже кричит — об отличии «сложных женщин» от женщин остальных. Невестка Кутовых продолжает лежать на полу… Эпизод занял 2 минуты 3 секунды. Я нажала на «стоп» — перевести дыхание: «коммунальных разборок» в Центре управления полетами(!) было многовато. Но и это — еще не весь «клубок»! Вскоре Надежда Каманина с разбитым носом (это сделала уже не Анна Павловна, а 18-летняя дочь Яшина) встанет в ЦУПе на колени… Зрителям Первого канала уже не нужны мексикано-бразильские мелодрамы — у них есть российский «сериал о космосе»!

— Мне бы очень хотелось еще поиграть на территории триллера, детектива, — сказала в одном из интервью Алена Званцова… Поэтому камера вдруг резко (запугать, запугать, непременно запугать!) наезжает на муляж с открытым ртом в «кабинете» стоматолога? Шутов, пугая Каманину возможными последствиями стресса у космонавта на орбите, показывает фото обгоревших останков космонавта Владимира Комарова. У талисмана вместо лица оказывается «уж-жасная» маска», и, несомненно, «страшны» начальные титры: название фильма истлевает, не видно правой ноги летящего из взрыва космонавта, несколько секунд на каждого из нас летит, переворачиваясь, большой метеорит… И еще «космическая», по замыслу — тревожная, на деле — занудная музыка Романа Дормидошина.

Камера оператора Шандора Беркеши всегда разная: уверенно-изысканная в оконно-стеклянных интерьерах, «репортажная» в ЦУПе, на Байконуре и на «МКС», в «невесомости», организованной каскадерами. Камера снимает Москву: высотные планы с дронов, блестящий, всегда мокрый асфальт в красных огнях автомобилей, туманное шоссе (как в известном датско-шведском «Мосте», премьера российского аналога которого идет сейчас на НТВ), тревожная рябь разноцветных длинных полос электрического освещения на водной, темной поверхности. Почти все натурные съемки «режимные» — вечерние и ночные. Поэтому режиссер считает, что «Частица Вселенной» — триллер?

Оспаривая первенство на «творческий замысел фильма о космосе» у Альфонсо Куарона (у его «Гравитации» с Сандрой Буллок и Джорджем Клуни — семь «Оскаров» в 2014-м), сценарист-режиссер уверена сама и публично уверяет нас, что сняла драму о «современной российской космонавтике». Хорошо Альфонсо Куарону! На все замечания о «неточностях фильма» он отвечает, что снял фантастику. Режиссер Званцова, по-моему, фантастики тоже не чужда… И может, как сама говорит, пожертвовать правдой ради «красивой картинки».

На вопрос ведущей передачи «Телехранитель» на радио «Эхо Москвы» Елены Афанасьевой, уверенной, что сериал — «это история о любви, а не о космосе», режиссер ответила: «Космос здесь… отягчающее обстоятельство, потому что градус всего помножается на 20, на 30, на 40, ставки помножаются на 20, на 30, на 40…» («Объективное» мнение Е. Афанасьевой о работе Первого канала представляет для нас «особый» интерес. Елена Ивановна — не независимый телекритик, она — Директор Дирекции креативного планирования Первого канала, отвечает за поиск новых идей и нового сценарного материала. Получая за это зарплату, Афанасьева вряд ли имеет моральное право публично оценивать качество продукции канала. Став, по существу, «агентом влияния» Первого канала на «независимом «Эхе Москвы»…)

Как же «помножается «градус» и как именно «помножаются ставки», когда космос — «отягчающее обстоятельство»? Что получилось из желания В. Тодоровского поместить героев в особые обстоятельства, в среду «совершенно исключительную»? Половину сериала, четыре серии нам показывают «космос». Но «не подряд», логическими, выстроенными эпизодами, а частыми, резкими включениями «микроэпизодов» на станции и, якобы, в «открытом космосе». Многочисленные «перебивки» «космос» — земля и земля — «космос» дробят действие, создают не подлинное, не смысловое, а искусственное, «технологическое» напряжение. Четыре серии, три с половиной часа, авторы «строят» наше сознание, перебивая секундные «включения космоса» минутными эпизодами на земле, или — наоборот. Смешивая, как в миксере, образы, фразы, пейзажи, интерьеры, проходы, проезды, крупные, средние, общие планы тех, кто на земле, и тех, кто «в невесомости». На которую, после многочисленных документальных телерепортажей с борта МКС, и смотреть-то как-то неудобно… А слышать в течение четырех серий: «Станция, ответьте ЦУП Москвы в канале УКВ один» уже просто невозможно. Рваный монтаж, резкие диалоги, нервные монологи, не полностью «запиканный» мат и «замикшированные» другие проявления ненормативной лексики. Видимо, «на борьбу» с ними ушло все внимание звукорежиссера Олега Татаринова. Отдельные фразы из-за некачественной записи приходится «переслушивать», к тому же (просто невозможное в советском кино!) актеров часто подводит дикция, даже самые опытные из них «глотают» слова, окончания фраз. «Долбаная Кассандра», «интеллигент гребаный», «как гребаная Пенелопа» — говорят в сериале «и стар, и млад». Особенно «впечатляет» «генитально-экскрементная лексика» (из рецензии «Литературной газеты») командира экипажа Яшина (Сергей Пускепалис).

Откровенно клиповое мышление авторов противоречит серьезной теме сериала, его замыслу, перечеркивает сюжетные ходы и ломает сценарные конструкции. «Нашинкованный космос» вызывает не интерес, а глухое раздражение. Какой же «космос» показали нам в «Частице Вселенной»? Какую российскую космонавтику? Стыковку «Союза» со станцией пришлось проводить вручную, новый модуль («С него мы будем стартовать на Луну!») не состыковался с «МКС», а ударил по ней, выведя из строя солнечные батареи в американском секторе, создав на станции аварийную ситуацию, оба выхода в открытый космос едва не закончились трагедией.

Странные, нелогичные, надуманные ситуации «держат» этот сериал. Яшин взял на станцию заколку Надежды, «забыв», что рядом с ним, днем и ночью, будет ее муж. Мать Тимура, беспокоясь о психическом здоровье будущего внука, спрашивает у врача космонавтов — надо ли ее невестке делать аборт. Врач отвечает утвердительно. Про необходимую медико-генетическую экспертизу — ни слова! Звездный городок, ХХI век… Во время выхода в открытый космос Тимуру Кутовых (Владимир Яглыч) в нос попала вода, поднялась температура, припухла глазница. Оставим вопрос специалистам-отоларингологам: как у абсолютно здорового человека с пролеченными гайморовыми «пазухами» (для всех космонавтов «строго обязательно») может случиться на орбите гайморит? Почему Кутовых не вырвал Спэнсеру (Казимир Лиске) больной зуб? Кутовых этому специально обучили. И два «хворых» члена экипажа летят домой, а Яшин и Каманин остаются на станции почти одни: муж и любовник вместе, да еще в космосе… Драматургия! Но откровенная, грубая «игра в поддавки» видна всегда, заметна даже неискушенному зрителю.

Авторы не считаются даже с тем, что известно гражданам многих стран мира, тем, кто интересуется космическими полетами, работой Международной космической станции. Все члены экипажа — и российские, и иностранные — доставляются на МКС и возвращаются на Землю только российскими кораблями «Союз». Которые пилотируют только российские космонавты — командиры экипажа (в нештатной ситуации — российские бортинженеры): программа подготовки астронавтов отличается некоторыми ограничениями. Именно поэтому в составе международного космического экипажа на МКС всегда должен быть — и есть, российский космонавт. И встреча Яшина, Кутовых и Каманина на МКС только американцами: Меган Райт (Яна Сексте) и Нилом Спэнсером — очевидная, заведомая ложь. По словам Александра Хохлова, консультанта сериала (указан в конечных титрах), «сюжет уже вносит ляпы в правдивость истории». И хотя съемочная группа благодарит за помощь госкорпорацию «Роскосмос», официального консультанта «Роскосмоса» в титрах нет. Фамилия и должность консультанта, само «наличие» его в начальных титрах фильма, в «визитке» авторов — знак для зрителя: с показом «неизвестной специфики незнакомой темы» у нас полный порядок, без вранья. Так, как правило, делают режиссеры, уважающие себя и зрителей.

Неопределенность жанра фильмов Алены Званцовой — величина постоянная, как и разнобой в попытках его определения. Для Тодоровского «Частица Вселенной» — человеческая история, мелодрама, лав-стори, для Званцовой — космический триллер и «история большой любви». Фильм «Норвег» (Званцова сценарист и режиссер) исполнитель главной роли Е. Миронов считает лирической комедией, сама автор — трагикомедией. «Миронов обзавелся киргизским гаремом», — называлась заметка о фильме в «Комсомольской правде». Герой Миронова начинал утро с задания: Гульчехра, квартира на Садовом! Жылдыз, туалет! Наргиз, овощной на Коломенской! Московские уборщицы — мигрантки из Средней Азии. Смеяться не хотелось. Раздражала очевидная вторичность ситуаций «Норвега», текста. — По настроению,— говорит Званцова, — наш фильм, скорее, ближе к «Осеннему марафону». А по некоторым внешним маркерам (и мы не скрываем этого) — к «Белому солнцу пустыни». Зачем делать свой фильм с «чужим настроением» осталось для меня загадкой.

Вспоминая о проблемах с производством и запуском сериала «Доктор Тырса» (сценаристы и режиссеры А. Званцова и Д. Константинов, ее муж, и сценарист Л. Мазор) — адаптацией известного американского сериала «Доктор Хаус», Алена Владимировна сейчас не скрывает: «Это не было честной адаптацией формата — скорее, легкое воровство идеи». Критики говорили о большом числе заимствований из «Доктора Хауса», много критических замечаний было и от тех, кто лечит и лечится.

…Оба выхода в открытый космос закончились для российских космонавтов одинаково — немедленным возвращением на МКС и срочным возвращением на землю. Дальше проблем с водой фантазия авторов почему-то не пошла: бортинженер Кутовых водой из «поилки» подавился, а командир экипажа Яшин водой в гермошлеме захлебнулся. На сайте Иносми.Ру ИА «Россия сегодня» есть статья Тони Рейхардта «Выход в космос, едва не погубивший его», опубликованная 3 апреля 2014-го в популярном американском журнале «Air & Space».

…Астронавты Крис Кэссиди и Лука Пармитано проработали в открытом космосе 45 минут, когда Пармитано, летчик-испытатель итальянских ВВС, почувствовал, что у него мокрая шея, а в гермошлеме собралась вода, которая никуда не уходила… Выполняя команду из ЦУПа Хьюстона, астронавты прекратили выход, Пармитано в скафандре, заполненном водой, нижняя граница которой была уже возле рта, вслепую, уже без солнца, смог добраться до входного люка МКС и остался жив и здоров. Эпизод этот интересен не только мужеством, самообладанием и отличной подготовкой астронавта НАСА. «ЧП» в аварийном выходе в открытый космос Меган Райт и Геннадия Яшина совпадает с «ЧП» в статье Тони Рейхардта самым удивительным образом. И в действиях в открытом космосе, и в абсолютно одинаковых фразах. Алексей Макаров (Каманин с борта станции страхует выход) хорошо поставленным голосом как будто читает (с небольшими изменениями, сразу переводя) текст из американского журнала: «вам надо разделиться: в точку вы прибыли с противоположных сторон конструкции, ваши фалы не должны перепутаться. На пути к камере — антенна… с рваными краями». («Чтобы обогнуть ее, — пишет Рейхардт, — Пармитано пришлось развернуться головой в сторону станции, а ногами в сторону неба… И здесь большой пузырь жидкости закрыл Пармитано глаза и проник в ноздри. Кэссиди видел, что вода стоит у Пармитано перед глазами и как будто качается вокруг носа»). Предупрежден — значит вооружен. И в сериале Каманин говорит: — «Впереди опасная конструкция — антенна со рваными краями, вы можете повредить перчатки. Но если вы будете ее огибать, вам придется развернуться головой к станции, ногами к небу. Вы захлебнетесь. Возьмитесь за нее…». В «экранизиции» американской статьи для Яшина, в отличие от Пармитано, все оказалось не столь благополучно.

Выход в открытый космос в «Частице Вселенной» — это стоящие в белых скафандрах, видные по пояс Яшин и Райт. А «плавают» вокруг МКС, поднимают руку в приветствии, что-то откручивают-закручивают, цепляют карабинами к станции страховочные фалы совсем другие космонавты — в светло-коричневых скафандрах, с надписью на груди слева: «Орлан — МК № 4» и «Орлан — МК № 5». Это известное с 2009 года название российских скафандров для «внекорабельной деятельности» с порядковыми номерами. Райт и Яшин «переоделись» в открытом космосе? Как смогли? Надо считать зрителей конченными болванами, чтобы монтировать архивные съемки реальной работы в реальном космосе со своей «постановкой». В шлюзовой люк снаружи опускается человек в светло-коричневом скафандре, а из шлюза внутри станции опускаются ноги в белом скафандре..., без «Орлана». Почти 60% происходящего в «Гравитации» создано с помощью компьютерной графики, но зритель этого не видит.

И с историческими фактами создатели «Частицы Вселенной» особо не церемонятся. Пилотируемый космический корабль ТМА-1 (в котором Яшин, Кутовых и Каманин летят на МКС) вернулся на землю еще в мае 2003-го. А ТМА-09М (в котором возвратились Кутовых и Спэнсер) приземлился в ноябре 13-го (В нем благополучно вернулся на Землю Лука Пармитано).

…Слева от большого экрана в ЦУПе, под фотографиями тех, кто работает на МКС (Райт и Спэнсер не похожи на себя, а голова Яшина явно вклеена в чужой скафандр), видна надпись — «Научная программа 57». Хотя фамилии и фотографии космонавтов и астронавтов основного и дублирующего составов предстоящей 56/57 экспедиции были опубликованы на сайте Роскосмоса только две недели назад. Убеждая зрителей в том, что космонавты — народ суеверный, авторы зачем-то побежали впереди паровоза, точнее — еще не запущенного нового космического корабля «Союз». «Легкое воровство» «чужих», реальных, документальных «цифр» сделает вымысел убедительней?

Низкий: 10-11% рейтинг сериала — это и число его просмотров на сайтах (я смотрела на «Кино 1 ТВ»): от 286 677 первой серии — до 4977 седьмой серии.

Доказано, изучено: наблюдение за Землей из космоса изменяет у человека культуру восприятия мира. После просмотров «Частицы Вселенной» в моем лексиконе достаточно активную позицию заняли слова «гребаный» и «долбаный». Но согласиться с Валерием Петровичем Тодоровским: «Лав-стори, которая пересекается с космосом, это очень мощно!» вряд ли смогу. По причине отсутствия в «Частице Вселенной» и лав-стори, и космоса.

Регина ХЕЛИМСКАЯ

24 мая 2018 г.