Deutsche Welle: От киргизской демократии – к узбекской диктатуре?

«Нынешние изменения в сфере прав человека в Киргизии могут привести к установлению диктатуры по узбекскому образцу», — полагает правозащитник Виталий Пономарев.

Директор центральноазиатской программы правозащитного центра «Мемориал» Виталий Пономарев: «Сложилась группа лиц в руководстве силовых структур Киргизии, которые пытаются  навязать стране узбекскую модель развития. По сути, предоставление российского кредита было воспринято определенными силами в политических кругах Киргизии как индульгенция на такого рода действия».

Deutsche Welle: Виталий, как Вы оцениваете нынешнюю ситуацию с правами человека в Киргизии?

Виталий Пономарев: В последние месяцы происходят достаточно драматичные изменения в области прав человека в Киргизии. Мне хотелось бы кратко перечислить те события, которые произошли в последние месяцы: принятие закона о религиозных организациях, достаточно репрессивного; обсуждение поправок  в закон о некоммерческих организациях, существенно ограничивающих  возможность их деятельности в стране; принятие поправки к закону, позволяющему использовать армию во внутренних конфликтах. Кроме того,  правительством было внесено в парламент предложение о дополнении Уголовного Кодекса республики статьями, предусматривающими до десяти лет лишения свободы за хранение экстремисткой литературы. Помимо законодательных нововведений, несколько слов хочется сказать о репрессивной практике.

— Вы не могли бы  привести несколько примеров? О чем именно идет речь?

— В начале марта был помещен в психиатрическую больницу правозащитник Максим Кулешов. Его удалось освободить буквально через сутки. Это очень симптоматичное событие и первый случай использования психиатрии в Киргизии со времени обретения страной государственной независимости. За последние три месяца более двадцати уголовных дел заведено на лидеров оппозиции. В конце прошлого года была ограничена ретрансляция западных радиостанций, вещающих на киргизском языке.

Процесс по делу о Ноокатских событиях, вызвавших большой резонанс, где более тридцати человек были осуждены на сроки от 15 до 20 лет. Эти люди подвергались чудовищным пыткам. Разбирательство закончилось через четыре дня. Это даже уже не узбекская ситуация, а гораздо хуже. Десятки  людей  были объявлены в розыск  в связи с этими событиями, включая  детей, которые  значатся как экстремисты. Попытка  ввести запрет на ношение хиджаба. Прокуратура  предлагает в качестве террористов объявить организацию «Таблих», у которой более восьмидесяти филиалов в Киргизии действует. Сегодня пришла информация, что в Чуйской области за последние дни под предлогом нарушения санитарных норм закрыто 21 медресе.

Наконец, случай с депортацией норвежского правозащитника  Ивара Дале и моей депортацией из Киргизии, что показательно. До сих пор киргизские власти не дают никаких официальных объяснений. В  частности, по делу Ивара Дале спецдокладчик  ООН  направил более семи писем киргизским властям, которые были просто проигнорированы.  

Все это свидетельствует о принципиальном изменении ситуации в стране. Все это немного напоминает Узбекистан 1997 года. В общем, не исключено, что какой-то толчок просто приведет к трансформации государства, которое до недавнего времени считалось одним  из наиболее демократичных в Центральной Азии, в диктатуру  узбекского типа.

— Как  Вы считаете, чем это  вызвано? 

— Некоторые  действия  властей  можно увязать с  предстоящей выборной кампанией, некоторые были  неадекватной  реакцией на события  в Ноокате. Можно достаточно уверенно говорить о том, что сложилась группа  людей в руководстве силовых структур, прежде всего,  в государственном Комитете  национальной безопасности (к этой же  группе примыкает секретарь Совета безопасности Адахан  Мадумаров, возглавивший совет с октября прошлого года), которые пытаются  навязать стране узбекскую модель развития. Очень печально, что все эти события происходили на фоне переговоров и подписания соглашений о предоставлении  большого российского кредита и финансовой помощи  в общей сумме более  двух миллиардов  долларов. Это значительная  сумма  для  Киргизии. По сути, соглашение об их выделении  было воспринято определенными силами в политических кругах Киргизии как своего рода индульгенция на такого рода действия.

— Опасаются ли киргизские власти  повторения  мартовских  событий 2005 года?

— Я не думаю, что сейчас есть реальные предпосылки для революции. Хотя  каким-то образом  может измениться ситуация. То, что происходит, — это попытка запугать, безусловно. Число возбужденных  уголовных дел, иногда по очень старым эпизодам, которые вдруг стали расследоваться, свидетельствует о том, что речь идет о преследовании по политическим мотивам, попытке напугать тех людей, которые могут выступить с какой-то активной критикой.

— Будете ли Вы  как-то комментировать гибель Медета Садыркулова?

— Я не располагаю доступом к материалам расследования. Но, конечно, эта  гибель выглядит достаточно подозрительно в свете тех событий и тенденций, о которых я сейчас упоминал.