Киргизский политолог: Размещение российской военной базы на юге Киргизии отвечает национальным интересам

Размещение на юге Киргизии дополнительного российского воинского контингента, прежде всего, означает расширение военного присутствия России в Центральной Азии, считает киргизский политолог Марат Казакпаев.

Ключевым решением, которое было достигнуто в ходе прошедшего в Киргизии неформального саммита глав государств ОДКБ, стало подписание президентами России и Киргизии меморандума о размещении дополнительного российского воинского контингента на на юге страны. О том, какое значение для республики имеет данное решение, а также каковы, в целом, перспективы ОДКБ в интервью Deutsche Welle рассказал киргизский политолог Марат Казакпаев.

Deutsche Welle: Господин Казакпаев, насколько решение о размещении дополнительного российского воинского контингента отвечает национальным интересам самой Киргизии?

Марат Казакпаев: Я считаю, что это, в первую очередь, расширение российского военного присутствия. Хотя, с другой стороны, в этом есть и необходимость. Юг Киргизии входит в Ферганский ареал, а этот регион на самом деле очень взрывоопасен. Там наблюдаются явления и религиозного экстремизма, и политического экстремизма, и, возможно, международного терроризма. Поэтому неудивительно, что на прошедшем неформальном саммите ОДКБ эти вопросы обсуждались. Новая база открывается на юге Киргизии, возможно, в городе Ош или в Баткенской области. Это, в принципе, отвечает национальным интересам страны.

С другой стороны, у нас слишком много иностранных баз. Российская авиабаза «Кант» пока себя не показала. Я считаю, что вот ее было бы целесообразнее перенести на юг. Тогда у нас по-прежнему оставалось бы две базы – американский транзитный центр в «Манасе» и авиабаза на юге под эгидой ОДКБ.

— Первые сообщения об открытии на юге Киргизии нового российского военного объекта появились сразу после решения о преобразовании американской авиабазы в транзитный центр. Считаете ли Вы, что два этих решения представляют собой некий компромисс — Москва не стала возражать против дальнейшего присутствия в Киргизии американских военных, а взамен получила «добро» на открытие здесь второй своей базы?

— Такой вариант тоже возможен. Мы знаем, что до этого шли усиленные российско-американские консультации, по итогам которых Россия признала, что Афганистан – это общее дело. И в том, что американские военные остались в Киргизии, мне кажется, видна рука Москвы. Без одобрения Москвы мы бы вряд ли переформатировали американскую базу в транзитный центр.

— Ранее против размещения на юге Киргизии российского воинского контингента высказался Узбекистан, хотя он также входит в ОДКБ. Не приведет ли это к дальнейшему осложнению отношений с этой соседней республикой?

— Позиция узбеков всегда особая. Даже на предыдущем саммите ОДКБ в Москве Узбекистан сразу выступил против создания КСОР, у него было особое мнение. Узбекистан не выделил никакой боевой единицы. Если Россия выделяет две дивизии, Казахстан предоставит одну бригаду, Киргизия и Таджикистан выделили по одному батальону, то у Узбекистана было особое мнение. Но эта позиция Узбекистана уже не новая.

Во всех постсоветских интеграционных образованиях у Узбекистана всегда особое мнение. Честно говоря, он часто входит в состав этих организаций и начинает дезинтеграционные процессы. Что в этой ситуации должна делать Киргизия? Я думаю, не стоит обращать внимание на такие демарши Узбекистана, нужно продвигаться, исходя из своих национальных интересов.

— Создание Коллективных сил оперативного реагирования является одной из очередных попыток придать вес ОДКБ, сделать ее более сильной и авторитетной организацией. Насколько удачны эти попытки?

— Попытки такие идут, но я считаю, что ОДКБ, как ШОС и СНГ, вступила в этап кризиса, потому что нет практических результатов. Конечно, на этом фоне она уступает и НАТО, и даже американской базе в «Манасе». ОДКБ нужно побороть моменты противоборства, а наоборот, учиться у этих западных структур. А пока ОДКБ является больше декларированной организацией. Она что-то объявляет, но каких-либо результатов мы не видим. Вот даже рассмотрим идею создания КСОР. Ведь раньше еще в конце 90-х годов создавались так называемые КСБР – коллективные силы быстрого реагирования. Но о них уже забыли, они существуют, по сути, только на бумаге.

И такое же может случиться и с КСОР. Потому что очень много остается вопросов. Каким образом все будет координироваться, каким образом эти совместные войска будут погашать конфликты и ликвидировать очаги? Пока об этом еще трудно говорить. Я считаю, что ОДКБ нужно давать время на исполнение решений таких саммитов. Я также считаю, что нужно начинать системное реформирование ОДКБ.