Спец-блиц. Вода и энергия

Кыргызстан согласился не производить чрезмерный слив воды из водохранилищ в зимний период в обмен на энергоресурсы от Узбекистана и Казахстана. Об этом вечером 10 октября заявил Президент Кыргызстана Курманбек Бакиев после завершения заседания глав государств Центральной Азии. Смогут ли выполнить стороны свои обязательства? Ваши комментарии.

Болот ДЖУНУСОВ, эксперт Института общественных коммуникаций

Конечно, согласишься, когда воды и так мало. В Интернете время от времени публикуются снимки «Токтогулки» — водное зеркало уменьшилось существенно. Да, надо вырабатывать энергию, только вот за счет каких водных запасов?

Сегодня неправильно будет рассматривать Токтогульскую ГЭС только как водный резервуар для благополучного развития сельского хозяйства Узбекистана. Это не так. Нет у нас своего газа, угля рядом с Бишкеком или ТЭЦ рядом с Кара-Кече. Но вроде как для нашего южного соседа это не аргумент. Наши проблемы останутся сугубо нашими проблемами. Поэтому каждый выходит из ситуации, как может.

В свою очередь, проблемы с энергией у нас внутри страны приводят к упрочению переговорных позиций узбекской стороны. Говоря простым языком, наши соседи получили право упрекать нас в том, что Кыргызстан увлекся коммерческими продажами энергии, нарушив тем самым баланс между расходом воды для выработки электричества на продажу и естественной приточностью реки Нарын. Между тем, плюсов от коммерческих продаж энергии экономика страны не ощутила. 

В Узбекистане с электричеством всё нормально. Недавно запущенная Ново-Ангренская тепловая электростанция, работающая на угле, сняла проблемы с энергией в Ферганской долине. Поэтому узбекские  переговорщики последовательно отстаивают интересы других секторов своей экономики. Честь и хвала им как гражданам своей страны.

У нас всё наоборот. Независимо от фамилий, все норовят сотворить какой-нибудь фортель с электричеством и, как правило, только в личных интересах. Специалисты утверждают, что активный слив воды из «Токтогулки» в коммерческих целях начали с 2004 года. Март 2005 года только ускорил вращение турбин, но уже в интересах других лиц. Впрочем, операторы схем остались прежние. Новые «старые» энергобароны продолжили свое «благородное» дело по обворовыванию республики. Тем временем мы сидим без света, скупаем кто свечи, кто генераторы, всё зарубежное — деньги уплывают из страны. Деньги «энергобаронов», наверное, тоже уплывают отсюда — что их держать в нестабильной стране, где люди в темноте всё реже говорят о светлом будущем. Вдруг наступит прозрение, мало ли...

Свой комментарий хотелось бы закончить предложением. В МГИМО несколько лет назад начали готовить специалистов по направлению «энергетическая дипломатия». Не информирован, может быть, наши ребята уже учатся по этой специальности. В любом случае, необходимо выучить определенное количество специалистов в данной области и не только в России. У нас главные переговорщики — энергетики. В то время, как взаимоотношения с соседями, в том числе по вопросам использования трансграничных рек — это тема дипломатии, МИДа, есть вопросы, в которых лично заинтересованы определенные лица. Либо есть проекты решений оптимальных с технической точки зрения, но неверных, вредных с точки зрения внешней политики. Необходимо  усиление роли МИДа в сфере энергетики.  Нужен еще один центр принятия решения, своего рода бюро экспертизы тех или иных решений в данной сфере со штатом дипломатов, юристов-международников, обладающих современной теоретической подготовкой, набором схем из международного опыта решения подобных проблем и т. д. Это вопрос на будущее, но, на мой взгляд, необходимый. Понятно, что сегодня чиновники, к сожалению, просто исполнители чужой воли. Но, как говорится, пройдут и эти времена — нужда в таких специалистах появится, и они будут востребованы Кыргызстаном.

Эркин САКИЕВ, независимый экономист

Необходимо отметить, что в вопросе: «А смогут ли стороны выполнить взятые обязательства?», есть две проблемы. Первая — это наличие воли и желания выполнить обязательства, а во-вторых, это практическая возможность исполнить договоренность. И надо отметить, что оба эти вопроса достаточно сложные. К примеру, у политического руководства Узбекистана есть признанная всеми воля, но в то же время она связана с «вынужденным» желанием, что означает строгий прагматичный подход к проблеме и возможную жесткую реакцию в случае невыполнения Кыргызстаном обязательств. Узбекистан четко знает, какие результаты он ждет от этого договора, и поэтому, думаю, со своей стороны будет твердо следовать взятым обязательствам. Насчет возможностей соседней страны исполнить обязательства у меня в принципе сомнений нет — всё-таки Узбекистан это авторитетное государство. В отношении Кыргызстана у меня, к моему горькому сожалению, очень много сомнений по двум вышеуказанным пунктам. Это касается как воли и желания, так и технических возможностей нашей стороны. Во-первых, известно, что наше руководство твердость воли проявляет избирательно, в связи с чем встает вопрос: а действительно ли оно этого хочет? Ведь в отличие от Узбекистана, интерес которого ясен и жизненно важен, интерес Кыргызстана в этой ситуации исходит  не столько из практичных соображений, сколько «из добрых побуждений», что сразу же вызывает сомнения в искренности нашего желания. С вашего позволения, я здесь вопрос о возможности реального военного конфликта из-за воды рассматривать не буду, и не потому что он не реален (как известно, в нашем сегодняшнем мире всё возможно), а потому что это тема политиков. Это насчет воли и желания Кыргызстана. Насчет второго — возможностей — у меня тоже есть сомнения. Я не специалист и не знаю, покрывают ли дополнительные 150 млн. кубометров газа плюс 250 млн. кВт из Казахстана дефицит в 2,5 млрд. кВт. Мне кажется, что нет. Поэтому всё-таки, наверное, зимой придется сливать воду в прямом (и переносном) смысле, а это означает, что Кыргызстан, наверное, не сможет выполнить взятые на себя обязательства. В конце хотел бы добавить, что вообще-то конкретные положения договора мы с вами не видели, и их никто пока еще не озвучивал. Кроме общей и размытой информации Президента, мы больше ничего не имеем, что, конечно же, делает бессмысленным любой анализ.

Подготовил
Мирлан Мотосмонов

16 октября 2008 год