Культурная эволюция

От редакции: 11 июня 2009 года Президент Кыргызстана официально объявил о старте первого направления Национального проекта «Культура», которое называется «Наследие кыргызов и современность». Надеемся, что недавно запущенная в нашей газете рубрика «Культурная эволюция» внесёт свой вклад в реализацию важного Нацпроекта и, в целом, Курса на обновление страны. Мы видим это частью диалога, который послужит поиску оптимального пути развития государства и общества в Кыргызстане.

Трайбализм по-кыргызски: экскурс в историю

К моменту присоединения к Российской империи во второй половине XIX века кыргызы не имели своего государственного образования, сохраняя родоплеменной строй и кочевой тип хозяйства. Это была конфедерация племен без единого легитимного центра принятия решений, которому подчинялись бы все без исключения племена и роды. В этой связи некоторые советские учёные считали, что в досоветский период сложение кыргызов в единую нацию не было завершено. Другие полагали, что формирование кыргызской нации завершилось до присоединения к Российской империи. Однозначно можно утверждать то, что к началу ХХ столетия национального государства кыргызы не имели.

Ведущей формой социальной и политической организации кыргызов были племена и роды. Каждое из них имело внешние признаки: ураан (боевой клич), туу (боевое знамя), тамга (тавро или печать), намыс (честь) и аксакала (старейшина рода). Родоплеменные образования обычно не зависели друг от друга, вели самостоятельную хозяйственную дея-тельность и самостоятельно оборонялись от внешних угроз. Экономической основой родоплеменного объединения была общность источников хозяйствования, поскольку родовой строй не мог веками поддерживаться только кровным родством. Члены родоплеменных объединений привлекались к внутренним делам, внешним предприятиям (вооружённые столкновения; межродовые соревнования в периоды праздников или поминок), вместе защищались от голода и нападений чужаков. В случае вины общинника, род нес за него коллективную ответственность, а за его оскорбление или убийство соплеменники добивались возмездия (оч) над обидчиком. Такая форма социальной организации гарантировала члену общины, что он в любой ситуации не будет один. Показательно, что принудительное выселение (кочyрyy) из племени считалось очень жестким наказанием.

Примечательно, что верховные правители кыргызских родоплеменных объединений — манапы, которые в советской науке определялись как местные феодалы (то есть по науке — наследственные землевладельцы) не были единоличными владельцами земель рода, а его члены не были их подданными в полном смысле слова. Как отмечал д.ю.н. К.Нурбеков, полномочия манапов были правом «фактическим, а не юридическим». Они управляли имуществом и членами родоплеменного объединения не по принципу частной собственности, а выступая от лица всего рода, как верховный представитель коллективного интереса. Что позволяет отнести этот тип управления к ранним формам традиционной власти. Манап не был совершенно самостоятельным правителем и сохранял свою легитимность в глазах верхушки и рядовых общинников, лишь оставаясь в пределах функционального поля, отводимого традицией.

Присоединение к Российской империи во второй половине XIX века повлекло за собой значительные изменения в жизни, быту традиционного кыргызского общества. Имперская администрация поделила территории, занимаемые племенами и родами кыргызов между областями, уездами, волостями и айылными обществами Туркестанского края. На нижнем уровне управления осуществляла «туземная администрация» (местное самоуправление), состоящая из волостных управителей, айылных старшин и судей (биев). Они избирались из местного населения, сроком на три года волостными съездами или айылными сходами, и утверждались имперской администрацией края, которая могла досрочно освобождать их. Внедрение института местных чиновников с фиксированной заработной платой, четко очерченным кругом функций, полномочий стало шагом в направлении рационализации и структурной дифференциации нерасчлененной традиционной власти. Однако применение подобной системы управления вызывало в традиционном обществе серьезные аномалии.

Административно-территориальное деление кыргызов строилось таким образом, чтобы удобно определять число плательщиков податей среди кочевников, не учитывая их родоплеменную структуру. Поэтому крупные племена оказались раздроблены и их части попали в разные волости, где соседствовали с другими племенами. В отличие от традици-онной иерархии, в которой манапы возглавляли своих сородичей, волостные управители часто выступали межплеменными руководителями. При сохранении родовой солидарно-сти (в осколках прежних родов) этот надродовой статус приводил к ожесточенной групповой конкуренции. Произвольно объединенные в одной волости, разные кыргызские племена и роды буквально делились на «своих» и «чужих».

Таким образом, административно-территориальное устройство Туркестанского края, привело к разрушению традиционной системы социальной организации кыргызов. Были прерваны многие родовые и хозяйственные отношения, частично изменился состав и функции кыргызской элиты. С другой стороны, настолько резкие изменения в стабильной жизни традиционного общества и заметный приток русских переселенцев из центральных районов Империи привел к росту недовольства местного населения (в определенной мере спровоцировав Андижанское восстание 1898 года и восстание кыргызов 1916 года).

Администрации Туркестана не удалось установить и общий правовой порядок, единый для всех жителей края. Государственное правосудие Российской империи и обычное право кыргызов (адат) имели принципиально различные концептуальные основания. Имперские суды не признавали коллективной ответственности рода и традиций кровной мести. А бии не могли ссылаться на царское законодательство, не потеряв при этом доверия соплеменников. Поэтому дела, связанные с наиболее тяжкими преступлениями (разбой, грабеж и убийство) разрешалось вести только имперским судам. Отсутствие единой правовой культуры населения привело к тому, что порядок поддерживался, в основном, военными средствами.

Оценивая российскую колонизацию кыргызов в царский период, можно отметить её неоднозначные итоги. С одной стороны, империя выступала как внешний модернизатор традиционного общества: был ликвидирован институт рабства (кулчулук), введены общие законы и налоговая система, началась индустриализация и внедрение образования для кыргызов (те же русско-туземные школы), введено новое административно-территориальное деление. Это означало частичное «осовременивание» местного традиционного общества. Кроме того, изменение системы управления и массовая миграция кыргызов в Китай под давлением имперских карательных отрядов после восстания 1916 года нарушили традиционную социальную организацию. Тем самым, невольно подготовив почву для более масштабных изменений в советский период. При этом, кыргызы сохранили кочевое хозяйствование и традиции военной демократии. Хотя на Юге Кыргызстана к 1890-м годам уже возникли первые оседлые поселения — кыштаки (от кыргызского «кыштоо» — зимовье), но в целом, переход кыргызов к оседлому хозяйству шел вяло. Оседание тормозили родоплеменная солидарность, противодействие традиционного руководящего сословия (манапов, беков и биев) и нежелание колониальных властей закреплять кыргызов в долинных местностях, которые заселяли крестьянами-переселенцами из подверженных волнениям центральных губерний России. Процесс формирования этноса, в целом, не ускорился.

Более глубоким изменениям жизнь кыргызского населения подверглась в совет-ский период. В Кыргызстане (как и в самой России) большевики начали процесс модерни-зации с фактической ликвидации: верхнего, руководящего сословия социума (манапов, биев, баев, беков и мулл); прежней правовой практики (адат и шариат); традиционного типа хозяйствования (отгонное кочевое скотоводство); социально-политической организации (родоплеменные объединения). В отличие от Империи, которая пыталась интегрировать и приспособить традиционные формы организации кыргызов к своим нуждам, Советская власть делала ставку, на практически, полный их демонтаж.

Способ функционирования советской системы требовал жесткого территориального закрепления населения. За первые двадцать лет Советской власти большинство кыргы-зов перевели от кочевого к оседлому образу жизни. Отгонное скотоводство из образа жиз-ни целой нации превратилось в профессиональную деятельность относительно небольшой группы людей (чабанов) в кыргызском обществе советского периода. Массовый переход к оседлости, система прописки и административно-территориальное деление привязали кыргызов к экономической и социальной инфраструктуре, а также областным и районным центрам, расположенным в долинах. Это заметно отдалило друг от друга представителей прежде единых родов и племен, теперь оказавшихся по разные склоны горных хребтов.

Советское государство в корне изменило не только тип хозяйствования кыргызов, но и их социальную и профессиональную структуру. Традиционных акынов-импровизаторов сменили писатели, поэты и певцы; потомки кочевников-скотоводов стали земледельцами и животноводами; мулл и табыпов вытеснили учителя и врачи; кузнецов и ремесленников — инженеры и строители; функции манапов и биев перешли к партийно-государственной номенклатуре. Широкое распространение образования, медицины, развитие социально-экономической инфраструктуры и средств связи (телефон, телеграф, почта, железные и автодороги, воздушный транспорт, электричество, водоснабжение, а в промышленных районах и теплоснабжение) привели к качественным изменениям условий жизни кыргызов. Все эти новации неизбежно отразились на сознании кыргызского насе-ления, проявившись в таких явлениях, как развитие социальной мобильности, формирова-ние гражданской (советской) идентичности.

Создание в составе Советского Союза национального государственного образова-ния кыргызской нации (Киргизской ССР) ускорило развитие ее этнической идентичности. В СССР действовал вертикальный принцип политической интеграции (по схеме: союзный центр — национальные республики). Поэтому создание национальных республик привело к ротации руководящих кадров в основном внутри них, а не между ними. Исключением были перемещения партийно-государственных работников из республик в центр (Москву) и в редких случаях — наоборот. В отсутствии системной ротации руководящих кадров, между республиками шло формирование относительно устойчивого состава бюрократии в каждой из республик — своеобразных национальных элит. Что, в известной мере, ускорило процесс сложения этнической идентичности.

После укрепления своей власти Коммунистическая партия СССР развернула масштабную борьбу с «пережитками». Одним из них было признано родоплеменное деление кыргызов. Взят курс на «изживание» его из кыргызского общества. Однако полностью эта задача, как мы все теперь видим, не была решена. Носители трайбализма, проникая в партийно-государственный аппарат, вносили туда и традиции родоплеменной солидарности. Это привело к нелегальному, но довольно широкому использованию трайбализма в кадровой политике.

Сохранялись родовые принципы и на низовом уровне. Особенно в сельских районах. Уже на этапе коллективизации большевики столкнулись с тем, что в кыргызских районах состав колхозных правлений часто подбирался по родовому принципу. Советская власть, подобные случаи квалифицировала (и преследовала) как средство классовой борьбы байманапов против коллективизации. Однако борьба с «родовыми колхозами» и «родовыми селами» не принесла ощутимых плодов — они оставались такими вплоть до «хрущевского» укрупнения в 1950-х годах. Сокращение сферы применения и ослабление традиционных ориентаций (особенно в области социально-политических отношений) за время советской власти не подлежат сомнению. Они были вытеснены в неофициальную область, в которой их хранителем стала разветвленная система кыргызских семейно-родственных связей.

Таким образом, сохранение традиционных ориентаций и солидарностей кыргызов в советское время, в основном, происходило на двух уровнях. Первый связан с руководя-щим звеном партийно-государственного аппарата, которое негласно использовало родственные принципы при подборе кадров. Второй уровень — воспроизводство традиционных ценностей в разветвленной системе кыргызских семейно-родственных связей (туугандар, кайындар, кудалар, таяке-жээндер, жээк-жааттар). Они обеспечили массовое сохранение и распространение содержательно традиционных форм внутриэтнической идентификации кыргызов в советский период.

Практика модернизации кыргызской культуры имперского и советского периодов показала, что традиционные ориентации способны изменять формы, сохраняя ценностное и нормативное содержание. В частности, смена типа хозяйства и социально-политической организации кыргызов привела к трансформации проявлений трайбализма. Место родоплеменного объединения (уруу и урук), в качестве приоритетного основания внутриэтнической идентичности заняли другие общности: родственники (тууган), земляки (жердеш), друзья, знакомые (тааныш). В итоге, уруучулук сменили другие содержательно традиционные ориентации — тууганчылык, жердештик, тааныштык. Так, не свойственное прежним этапам землячество, развивалось на основе административно-территориального деления советского периода по районам и областям (например: кеминский  или таласский).

Таким образом, можно сделать вывод, что традиционные культурные ориентации способны пережить социальные системы, и отношения их породившие. Более того, в но-вых условиях они могут сменять признаки и критерии идентичности, при этом сохраняя ведущие схемы и модели поведения (например, «свой-чужой» и прочее). В этой связи было бы недостаточно просто осудить или запретить любые внутриэтнические идентичности традиционного типа. Необходимо исследовать их функциональность в нынешних условиях и предложить обществу более приемлемые и не менее действенные альтернативы. В этом случае у государства появится шанс не столько бороться с проявлениями внутриэтнической розни, сколько предотвращать их развитие, постепенно замещая традиционные социальные институты и отношения, современными и более управляемыми.

Нурдин ДУЙШЕНБЕКОВ

18 июня 2009 г.