ГлавнаяНовостиГазетаRSS

Информационно-аналитический портал «PR.kg»
28 марта 2024, 14:50

← вчерасегодня ↓

интернет газета интим знакомств
911 (591)
910 (590)
909 (589)
908 (588)
907 (587)
906 (586)
905 (585)
904 (584)
903 (583)
902 (582)
Архив ↓
смотреть материалы номера:
Опубликовано в 18:40
Раздел: Экономика

Финансовый кризис — время перемен

Перед лицом глобального финансового кризиса меры, принимаемые правительством КР, должны носить не только краткосрочный, но и долгосрочный характер. Если меры первого типа были ясно озвучены и активно приводятся в действие, то о комплексе долгосрочных мер правительство пока конкретных заявлений не делало. Вместо этого в ход по инерции идет политика структурных преобразований, которая проводится у нас с первых лет независимости. Учитывая, что данная политика, прежде всего, в аграрном и водном хозяйстве, не подготовила нас к сдерживанию резкого сокращения реальных доходов большей части населения и смягчению продовольственного кризиса, необходимо приступить к ее переосмыслению в целях разработки новой структурной экономической политики, более адекватной сегодняшним процессам в мировой экономике.

Глобальный скачок цен на сырьё и продовольствие обусловлен причинами, которые складывались в течение долгих лет. Поэтому обозначение его словом «шок» может ввести в заблуждение. Шок ассоциируется с чем-то случайным и одноразовым, тогда как мы имеем дело с закономерным следствием глубоких структурных сдвигов в мировой финансовой системе, которые будут еще долго давать о себе знать. Именно об этих сдвигах и их последствиях я в самых общих чертах расскажу ниже.

В качестве основных причин резкого роста мировых цен на продовольствие приводится сокращение предложения сельхозпродукции во многих странах мира и увеличение спроса на нее в связи с ростом производства биотоплива и доходов в развивающихся странах (Китае, Индии и др.). Многократное удорожание нефти с 2003 года объясняется преимущественно ростом мирового потребления и нестабильностью на Ближнем Востоке. Безусловно, все эти факторы играют важную роль, но они не являются ключевыми. Чтобы росли цены, должны произойти изменения в денежной сфере, тем более, если они
увеличиваются в таких пропорциях и с такой скоростью.

С конца 80-х годов прошлого столетия в США начала меняться стратегия денежно-кредитной политики, проводимой Федеральной резервной системой (центральный банк США). Хотя в официальных документах это изменение не закреплялось, ученые, аналитики и журналисты его заметили. До этого времени ФРС управляла инфляцией посредством контроля над ростом денежных агрегатов (денежной массы). Такая политика называется «монетарное ориентирование». Однако в 80-х годах агрегаты начали выходить из-под контроля органов денежного регулирования, поскольку экономические субъекты нуждались в большем количестве денег для ведения бизнеса, прежде всего для финансовых спекуляций. Ослабление регулирования финансовых рынков, открывшее просторы для финансовых сделок, сыграло в этом немалую роль. К примеру, доля прибылей финансового сектора в общей массе прибылей частного сектора в США возросла с 10% в 80-х годах прошлого столетия до 40% в 2007 г. При этом доля занятости в финансовом секторе в общей занятости частного сектора составляет лишь 5%. Подобное усиление финансового сектора и потеря контроля над денежными агрегатами происходили во многих развитых странах, где контрольные механизмы центробанков оказались не в силах противостоять инновациям в сфере финансов. Как заметил еще в далеком 1982 году глава Центробанка Канады Джералд Буи, «не мы отказались от агрегатов, а агрегаты отказались от нас».

В таких условиях более адекватной является политика инфляционного ориентирования, которую нередко называют нео-викселианской денежно-кредитной политикой (по имени шведского экономиста К. Викселя). Ее суть — в полном или частичном отказе от денежных агрегатов в качестве промежуточной цели денежно-кредитной политики, то есть в управлении инфляцией при довольно терпимом отношении к изменению денежных агрегатов. Если фактический темп инфляции находится в целевом диапазоне центрального банка, рост денежной массы не должен вызывать тревогу, поскольку в таком случае он отвечает потребностям экономических субъектов в средствах платежа.

В течение 90-х годов эта политика набирала обороты. Одним из ее последствий было спекулятивное вздутие цен на акции компаний сектора информационных технологий. Это завершилось обвалом цен на акции и биржевым кризисом 2000 г., что отразилось на показателях экономического роста США и их партнеров. Однако успешная политика ФРС по смягчению последствий кризиса позволила продолжить политику инфляционного ориентирования. Денежная масса, как и прежде, расширялась, не вызывая сверхцелевого роста индекса потребительских цен в США. Объясняется это тем, что большая часть потребительских товаров завозится из-за границы, особенно из Китая и стран Юго-Восточной Азии. В целях сохранения темпов роста объемов экспорта центральные банки этих стран придерживались политики дешевой национальной валюты по отношению к доллару. Для этого они скупали поступающие на их валютные рынки доллары и таким образом наращивали свои валютные резервы. Это обеспечивало стабильность цен на ввозимые и реализуемые в США потребительские товары. Тем не менее, валютные резервы центральных банков не являются «слепой кишкой»: поступающие в них доллары вкладывались в финансовые инструменты, прежде всего, на рынке США, что увеличивало спрос на американские ценные бумаги, а значит и стимулировало их предложение.

Особенность финансовых инструментов в том, что рост их предложения в условиях слабо растущего реального сектора экономики сопровождается усложнением их форм, то есть изобретением всё более изощренных видов ценных бумаг производного характера. Одним из таких производных финансовых инструментов являются долговые обязательства, выпускаемые на основе долгосрочных кредитов под приобретение жилья. Такие производные обязательства, обеспеченные ипотечными кредитами, в свою очередь, служат основой для производных ценных бумаг второго порядка и т. д. В условиях низких процентных ставок на денежном рынке и, как следствие, избытка ликвидности банки были заинтересованы в поиске новых путей расширения ипотечного кредитного портфеля. Посредством специально созданных кредитных операторов, не подпадающих под систему банковского надзора, банки стали беспрепятственно наращивать кредиты малодоходным заемщикам. Такие кредиты с повышенным риском носят название «сабпрайм» (сумма кредита должна превышать 55% от современной стоимости доходов заемщика или 85% от стоимости приобретаемого жилья). По сабпрайм-кредитам ставки, а значит и величина погасительных взносов, были плавающие с привязкой к базовой ставке ФРС.

Увеличение выдаваемых кредитов вызвало ценовой бум на жилье, который начался в 2001 г. Постепенно рост цен на недвижимость стал восприниматься как норма, на основе которой принимали решения банки и их заемщики. Это стимулировало еще большую кредитную экспансию. Механизм таков. Если в будущем цены на приобретаемое в кредит жилье будут расти, при его продаже заемщик сможет либо погасить кредит и получить прибыль, либо погасить кредит, несмотря на снижение доходов от трудовой деятельности. Это толкало людей к получению ипотечных займов. Более того, удорожание недвижимости облегчило доступ заемщиков к потребительским кредитам, вследствие чего они получали возможность сохранять и даже увеличивать уровень текущего потребления, несмотря на выплаты по погашению займа. Это способствовало тому, что в 2006 г. задолженность американских семей возросла до 160% от ВВП. Ипотечные кредиты стимулировали потребительские, и наоборот. Кредитная экспансия вступила в фазу самостимулирования.

Ипотечные банки были в этом сильно заинтересованы. Во-первых, чем больше выдается кредитов, тем больше у банков прибыли. Рост рисков, неизбежный при быстром расширении кредитного портфеля, банки не беспокоил, поскольку они перепродавали часть выданных займов специально созданным ими структурам, так называемым «инвестиционным проводникам». Благодаря этому банки выводили часть кредитов за пределы своих балансов. Инвестиционные проводники выпускали на основе купленных кредитов облигации, которые продавались другим банкам и инвесторам (спекулятивным, инвестиционным и пенсионным фондам). Ипотечные банки, которые непосредственно работали с заемщиками, знали о подлинном уровне кредитных рисков. Cмешивая займы с высоким и низким риском в единые «пакеты» и продавая их на финансовом рынке, они перекладывали риски на держателей пакетов, при этом последние были не в состоянии их самостоятельно оценить. Во-вторых, кредитные агентства, занимавшиеся текучкой по выдаче кредитов, получали с каждой выданной ссуды комиссионные, что толкало их выдавать как можно больше кредитов.

Итак, банки и заемщики действовали рационально, согласно законам свободного рынка: они беспрепятственно максимизировали свои доходы. Так же поступали и оценочные агентства, специализирующиеся на оценке качества финансовых инструментов. На финансовом рынке сложилась ситуация, при которой рациональной стратегией для агентств была общая переоценка качества ипотечных ценных бумаг (без изменения относительных оценок). Во-первых, агентства предоставляли банкам консалтинговые услуги по составлению ипотечных пакетов, о которых шла речь выше. Это делалось для того, чтобы пакеты могли получить максимальную оценку. Поскольку за консультации банки платили деньги, выходило, что агентства получали оплату от тех, чьи ценные бумаги они оценивали. Оформился конфликт интересов, так как для увеличения доходов агентства были заинтересованы в завышении рейтинга ипотечных ценных бумаг.

Последним присваивалась наивысшая оценка ААА, которую обычно получают облигации правительств США, Франции или Германии, несмотря на то, что в их основе лежали кредиты для малообеспеченных слоев населения. Во-вторых, агентства не боялись потерять доверие в глазах участников рынка в случае, если обнаружится переоценка, поскольку они действовали в контексте всеобщего бума. Другими словами, агентства знали, что если произойдет обвал цен на оцениваемые долговые инструменты, они всегда смогут сохранить репутацию, сославшись на то, что выносимые ими оценки опирались на прогнозные параметры, превалировавшие до кризиса среди большинства участников финансового рынка. В-третьих, имели место коррупционные сделки с оценочными структурами, как это было несколько лет назад в случае махинаций с отчетностью «Энрон» и других компаний.

Неэффективность регулятивной системы и преследование частных интересов привели к постепенному разложению кредитных стандартов. Кредиты выдавались людям, которые никогда не смогли бы их погасить и рассчитывали лишь на перепродажу жилья с прибылью. Дошло до того, что в некоторых структурах агенты предлагали заемщикам заполнять пустые формуляры и затем самостоятельно вписывали необходимые для получения кредита данные о доходах.

В условиях, когда кредиты раздаются вслепую, определенная часть заемщиков обязательно окажется не в состоянии их погасить. С 2006 г. начался спад цен на жилье, а ФРС повысила с 2004 по 2006 г. базовую ставку процента с 1% до 5,25%, в результате чего выросли выплаты по погашению кредитов. Это привело к резкому увеличению банкротств заемщиков. Банки стали увеличивать продажу изъятого жилья, однако это вело к еще большему спаду цен, сокращению кредитов и банкротств заемщиков.
Всё это могло ограничиться потерями ряда ипотечных банков, если бы не сложные финансовые схемы, которые они осуществляли. Держатели ипотечных облигаций начали нести потери. Слухи о низком качестве ипотечных ценных бумаг начали распространяться среди участников финансового рынка. Это привело к падению спроса на них и к росту предложения, так как держатели ипотечных облигаций старались от них избавиться. Начался обвал цен на производные ипотечные облигации, который быстро распространился на финансовый рынок в целом. Падение цен затронуло другие активы, которые также ложились бременем на балансы участников финансового рынка. У последних начались серьезные проблемы с ликвидностью. Хотя банки стремились избавляться от рисков путем выпуска ипотечных облигаций, на самом деле они косвенно их сохраняли, участвуя в капитале и кредитуя инвестиционные фонды, на которых перекладывались риски. Сложился кризис доверия, создавший угрозу для ликвидности всей мировой финансовой системы.

Финансовый кризис подтолкнул центральные банки стран-экспортеров продукции в США ограничить покупку долларов на своих валютных рынках, что привело к укреплению их национальных валют. Доллар обесценился относительно большинства валют мира. Часть капиталов, покинувших финансовый рынок, переметнулась на товарно-сырьевые биржи, где ведутся сделки с контрактами на будущую поставку (фьючерсами) нефти, пшеницы, риса и т. п. С товарными фьючерсами спекуляции осуществляются по такому же принципу, что и с финансовыми ценными бумагами: скупаются по текущей цене для перепродажи по более высокой или продаются по высокой цене для последующего выкупа по более низкой. Приток капитала вызвал рост цен на фьючерсы, что рикошетом привело к росту текущих цен на товары (правда, сначала был кратковременный спад цен на нефть). Механизм простой. Допустим, что 1 августа 2007 г. право на приобретение 1 тонны пшеницы 1 октября этого же года стоило Х долларов. После притока спекулятивного капитала цена этого фьючерса возрастает до Y, что означает рост цены 1 тонны пшеницы на 1 октября. Это толкает поставщиков пшеницы сократить ее продажу в августе и сентябре с целью воспользоваться более высокой ценой в октябре.

Следовательно, для покупки пшеницы раньше этой даты необходимо предложить более высокую цену, что и вызвало резкий скачок цен за 1 тонну пшеницы, поставляемой в августе или сентябре (спрос не понижался, поскольку речь идет о товарах с низкой эластичностью спроса по цене, а банки имели достаточно ресурсов для кредитования закупок).

Рост цен на сырье и продовольствие спровоцировал новое обесценивание доллара, потому что центробанки стран-импортеров пошли на сокращение покупки долларов и укрепление курса национальных валют. Это делалось для сдерживания роста внутренней денежной массы и закупочной цены, выраженной в национальной валюте.

Именно по такой схеме действовал НБКР. Следует отметить, что подобные меры, включая увеличение рыночных процентных ставок посредством продажи нот, могут быть эффективны только на коротком отрезке времени. Вместе с тем, описанные процессы имеют структурную природу и носят долговременный характер. Как я уже говорил, они являются результатом трансформации режима денежно-кредитной политики в финансовом центре и главной экономике мира под давлением растущих интересов финансовых рынков, требующих дешевых кредитов и отказа от политики ограничения роста денежной массы. Для адаптации к этим процессам правительство КР должно предложить адекватную долгосрочную политику.

ФРС США, Европейский центральный банк, Банк Англии и Банк Японии крайне эффективно отреагировали на кризис ликвидности финансовых рынков, предоставляя банкам краткосрочные кредиты последней инстанции в размерах, которые превышают сумму подобных кредитов, выданных за последние пять лет. Более того, государство косвенно взяло на себя «плохие» кредиты, обеспечив участников финансовых рынков государственными обязательствами. Например, ФРС предоставила кредит банку «JP Morgan» в размере 30 млрд. долларов для приобретения лопнувшего банка «Bear Stearns», а Банк Англии был вынужден национализировать лопнувший банк «Northern Rock» (впервые с 1970-х годов).

Тем не менее, до сих пор ничего не сделано для предотвращения таких кризисов. И вряд ли будет сделано, поскольку на кону стоят многомиллиардные финансовые интересы, а также устойчивая вера в способность финансовых рынков саморегулироваться и эффективно распределять риски между своими участниками. Повторяющиеся в течение последних 20 лет один за другим финансовые кризисы тому подтверждение. Со времен финансового краха 1929 года изменилось только то, что центральные банки развитых стран научились предотвращать системное распространение кризиса ликвидности, но предотвращать сами финансовые кризисы и, следовательно, не допускать их распространение на реальный сектор экономики они по-прежнему не умеют.

Скорее всего, в будущем подобные кризисы будут повторяться после очередных периодов финансового ажиотажа и расширения долларовой ликвидности в мировом обращении. Для Кыргызстана это означает, что наблюдаемое увеличение притока долларов и расширение сомовой денежной массы будет продолжаться (при условии сохранения стабильного валютного курса). В силу того, что увеличение денежной массы за счет внешних операций обязательно сопряжено с ростом внутреннего совокупного дохода (например, увеличение переводов мигрантов есть рост доходов получателей трансфертов, который приводит к росту сомов в обращении), для отечественных предприятий открывается возможность нарастить объемы производства за счет внутренних рынков сбыта. Более того, схожие процессы в Казахстане и России (особенно, если их правительства будут вести политику стимулирования совокупного спроса) дадут возможность увеличить наши экспортные поставки в эти страны. При наличии адекватной долгосрочной производственной и социальной политики эти обстоятельства дадут возможность добиться роста занятости и реальных доходов населения.

В подобных внешних условиях мы находимся недавно, поэтому экономическая политика не может оставаться такой, какой она была в течение всего периода независимости. Манипуляции с курсом сома, экспортными пошлинами и НДС на импортную продукцию, а также товарные интервенции и другие меры продовольственной безопасности могут быть эффективными только в краткосрочном периоде. В долгосрочной перспективе они совершенно бесполезны. Дальнейшее укрепление сома и сокращение ликвидности в банках может привести к снижению темпов экономического роста, а фермеры рано или поздно перестанут принимать инвестиционные решения по предписаниям органов власти, поскольку, являясь частными субъектами, они имеют на это полное право. Раздробленная отраслевая структура сельского хозяйства, помноженная на крайне неудачную реформу водного хозяйства (по принципу дробления) и отсутствие доступа к льготному (то есть не частному) кредитованию проявили себя в условиях кризиса. Они несут ответственность за то, что сельское хозяйство оказалось не в состоянии быстро подстроиться под новую конъюнктуру с учетом интересов экономики в целом. Будем надеяться, что, став очевидными, эти трудности заставят политиков и общественность более трезво взглянуть на роль, которую должны играть государство и индикативное планирование в экономических процессах.

Чингиз ШАМШИЕВ

ВСЕ МАТЕРИАЛЫ НОМЕРА
19:04 // Общество
8 июля — Всерос-сийский день семьи, любви и верности
18:46 // Экономика
О скандальных телятах, дошедших до парламента
18:40 // Экономика
Финансовый кризис — время перемен
eXTReMe Tracker
© Информационно-аналитический портал «PR.kg», 2024 г.
Редакция не несет ответственности за достоверность информации, опубликованной в рекламных объявлениях.
При полном или частичном использовании материалов сайта в сети Интернет и СМИ ссылка на сайт «www.pr.kg» обязательна.
По вопросам размещения рекламы и рекламного сотрудничество обращаться:
Телефоны редакции: (312) 34-34-11, 34-34-27
Администратор сайта: (312) 39-20-02
Факс: (312) 34-34-75
Электронная почта: or@pr.kg