РАССТРЕЛ ПО ЛИМИТУ

I. КРО ВМЕСТО ЭКО

Разрушая до основания весь мир насилия, строя свой, новый мир, большевики смогли все-таки оценить простоту и логику «царской планировки» города.

На плане усадебных мест Пишпека 1906 года камера мирового судьи обозначена между улицами Купеческой (проспект Чуй) и Дунганской (Киевской). Лазарет – на Казарменной (Тоголок Молдо), параллельно Больничной (Логвиненко). Тюрьма – между Грязновской (Демьяна Бедного, Токтогула) и Новой (Калинина, Сагымбая манасчи), Больничной (Логвиненко) и Садовой (Панфилова).

Из конца XIX-го досталось нам место Национального госпиталя, который есть.

И городской тюрьмы, которой нет.

Арестантскую комнату среди казарм военных частей туркестанского генерал-губернатора, потом – околоток уездного пристава, потом гауптвахту Киргизского ка-валерийского эскадрона, потом — кавалерийского полка, Советская власть, ГУМЗ (Главное управление мест заключения) «немного достроили и расширили».

Почти квартал – по Больничной (Логвиненко) и Садовой (Панфилова). По кварталу – Грязновской (Демьяна Бедного, Токтогула) и Новой (Калинина, Сагымбая ма-насчи).

«Достраивали и расширяли» предусмотрительно, старательно и надежно.

А главное, очень вовремя.

3 декабря 1936 года, через два месяца после вступления в должность наркома внутренних дел СССР, товарищ Ежов выступил со «строго секретным» докладом на совещании Народных комиссаров внутренних дел республик, начальников краевых и областных управлений НКВД и руководящих работников центрального аппарата НКВД СССР. Перед тем как «подойти к реорганизации» Главного управления государственной безопасности, которую утвердил Центральный комитет партии, Николай Иванович напомнил товарищам точку зрения товарища Сталина. Это – ликвидация отставания организационной работы от уровня политических задач. По мере роста наших успехов — оголтелому врагу ничего не остается, кроме того, как прибегать к террору. Могут ожить и зашевелиться и окраинные контрреволюционные националистические группы и меньшевики, и эсеры.

Товарищ Ежов был уверен: вот в этом политическом разрезе и надо рассматривать основные задачи, стоящие перед розыском.

Создавая новый Особый отдел, «который по-настоящему обслуживал бы Красную Армию», заменяя экономический отдел контрразведывательным — для борьбы с контрреволюцией, шпионажем, вредительством и диверсией: КРО вместо ЭКО, нарком остановился на «мотивах создания тюремного отдела».

— … наши изоляторы скорее похожи на дом отдыха, а не на тюрьму, заключенные имели все возможности для контрреволюционные работы в тюрьме и руководства контрреволюционной организацией на воле: прогулки, книги из тюремной библиотеки, переписка…

– Мы же хотим превратить наши в тюрьмы настоящие. Они должны быть настоящими тюрьмами, а не домами отдыха, чтобы люди, сидящие в них, чувствовали, что они отбывают наказание.

16 февраля 37-го прокурор Киргизской ССР Смирнов направил «совершенно секретные» письма начальнику УНКВД Четвертакову, председателю Верховного суда Сегизбаеву, секретарю Киргизского окружного комитета ВКП(б) Юлдашеву, секретарю горкома ВКП(б) Чистякову. Текст был один: препровождаю Вам итоги по изученным делам о контрреволюционной агитации в республике. Прошу принять необходимые меры по усилению борьбы с контрреволюционной агитацией.

8 марта товарищ Смирнов получил «совершенно секретное» письмо от заведующего секретариатом прокурора Союза ССР Харламова: «Сообщаю Вам резолюцию Прокурора Союза ССР тов. Вышинского на Вашем письме от 8-го февраля с.г. о состоянии аппарата Киргизского обкома ВКП(б): 1. Копию перешлите Н.И. Ежову. 2. Смирнову об этом сообщите. Пусть действует по обстоятельствам…».

С «обстоятельствами» прокурор Киргизской ССР товарищ Смирнов и нарком внутренних дел Киргизской ССР товарищ Четвертаков, как и их многочисленные коллеги по всей необъятной советской стране, справлялись пока неважно. Не могли толком сосчитать и доложить ни о «подлежащих аресту и расстрелу», ни «высылке в районы по указанию НКВД». Поэтому совсем скоро сами оказались там, откуда при товарище Ежове дороги назад не было.

Вот и пришлось Москве работать за всех сразу. Устанавливать «лимиты». Определять: где, когда, сколько и какого «контингента» расстреливать. И — категории. Первая – немедленный арест и расстрел, вторая – лагеря и тюрьмы от 8 до 10 лет.

15 марта 1937 приказ наркомвнудела СССР за № 00112 утверждает «Положение о тюрьмах Главного Управления Государственной Безопасности НКВД СССР для содержания подследственных». В том числе – и при управлениях НКВД республик, краев и областей.

«Секретно» – три раза: на машинке и два штампа. В левом углу — герб СССР и текст: прокурор Союза Советских Социалистических Республик. Москва, Пушкинская ул. 15а.

Андрей Януарьевич Вышинский был явно недоволен работой киргизской прокуратуры.

… «все звенья аппарата прокуратуры не поняли лица современного троцкизма, его форм и методов работы». Эта общая формулировка не расшифрована, не указано, какие в частности работники не поняли лица современного троцкизма, из каких конкретно фактов это вытекает и к каким результатам это привело...». Простым карандашом справа — 3 июня 37-го.

К началу июня рассмотрения ждали 110 дел. Многие — больше года. Спецколлегия Верховного суда Киргизской ССР не успевала рассматривать дела о контрреволюционной пропаганде по ст. 58-10 УК РСФСР.

И не было тем делам ни конца, ни края…

Начальники тюрем отказывались принимать заключенных и подследственных. Тюрьмы были переполнены до отказа.

… Ахунбаев Иса. Арестован 24 сентября 37-го третьим отделом НКВД Киргизской ССР. Санкция прокурора есть.

Борисенко Данил Иванович. Арестован 24 декабря 37-го Иссык-Кульским РО НКВД, санкция есть.

Рушевиц Жан Христофорович — 8 декабря 37-го Ат-Башинским РО НКВД, Аносов Ртищев Михаил Константинович – 24 июня 37-го, — санкция есть.

Зульфибаев Давимирза – 4 августа 37-го Ошским РО НКВД, санкция есть.

Цукерман Исаак Александрович — 17 сентября 37-го прокурором Киргизской ССР, санкция есть.

Иванов Захар Тимофеевич — 13 октября 37-го Каракольским РО НКВД, санкция есть.

Чон-Чин-Си Василий Иванович — 3 января 37-го, санкция есть.

Трипель Генрих Филиппович — 17 января 38-го Таласским РО НКВД, санкции нет.

Токомбаев Али – 17 октября 37-го, Карпенко Анатолий Васильевич – 9 ноября 37-го: статьи обвинения и санкции нет.

Статья 10, пункты 6-7-10-11 Уголовного кодекса РСФСР (1926 года) – шпионаж, подрыв промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения и кооперации, пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти… Отягощало вину «наличие организации».

Иманалы Айдарбеков, Осмонкул Алиев, Хасан Джиенбаев, Асанбай Джамансариев были арестованы «за принадлежность к Социал-туранской партии». Расстреляны 5 ноября 38-го по приговору выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР. Их фамилии – на Чон-Таше, на мраморных плитах Ата-Бейита…

В списках заключенных Асанбай Джамансариев – в середине, под номером 81. В графах «в чем обв. ст. УК» и «имеется ли санкция прокурора на арест» напечатано «нет».

… Листы бумаги – как газетная полоса «Общественного рейтинга». Списки «следственно-заключенных»: Фрунзенская тюрьма, Ошская, Нарынская, Каракольская, фамилии, имена, отчества, рябит в глазах от одинаковых, одинаковых, одинаковых цифр: 38 – 58. Год ареста — статья УК. Чернилами, карандашом, на пишущей машинке, вдоль листа и поперек, с порядковыми номерами и без – тюремные учетчики не сидели без работы. Уже знакомый, размашистый, неаккуратный почерк из Фрунзенской тюрьмы. Трудно данные одного з/к не занести в фамилию другого. И жирная волнистая линия от левого края листа к правому отделяет ст.УК, дату ареста, «кем арестован, дана ли санкция на арест, за кем числится, срок продления» одного з/к от почти таких же данных з/к другого. И 26 ноября, чернилами, и 4 декабря 38-го, карандашом. Может быть, перечислял з/к учетчик ночью. А может, просто устал. Народу-то сколько! Столько он в тюрьме отродясь не видал…

…Багишева Таира арестована 23 сентября 38-го, Ленинпольским РО НКВД Киргизской ССР, санкция прокурора есть.

Тарасова-Перламутир Софья Ф. арестована 11 ноября 37-го 3 отделом НКВД, санкция прокурора есть.

Кан Анна Михайловна — 11 ноября 37-го, 4 отделом НКВД, санкция есть.

Аникина-Буневич Слава Поликарповна, Бурдина Галина Степановна, Березина Анна Макаровна, Кудоярова-Зайцева Софья Поликарпована: санкции нет. Обвинение — есть. Статья 58, пункты 6-7-10-11.

Корнилович Людмила Анатольевна, Корнилович Михаил Петрович. Он арестован 17 сентября, она — 4 ноября 37-го. Статья одна: шпионаж. У нее – санкция прокурора. У него – нет.

Горюнова Наталья Ивановна, Васильева Мария Дмитриевна, Гульба Татьяна Александровна, Золотых Анна Алексеевна, Петрова Валентина Генриховна, Маслова-Маринская Юзефа Зиновьевна: статьи обвинения нет, санкции нет.

Последняя графа в многостраничных списках: – имеется ли продление на содержание и ведение следствия – пуста.

Арест без санкции. Арест с санкцией – без предъявленного обвинения. Арест – без статьи и санкции.

«Сроки следствия», которые превышали положенные 2 месяца больше чем в 20 раз.

«Бессрочные аресты» заканчивались, за редким исключением, одинаково.

… Щеглова Надежда Дмитриевна. Санкция прокурора есть. Статьи обвинения нет. Продления нет. Арестована 10 сентября 37-го.

10 сентября 37-го Надежде исполнилось 33. Праздничный стол был накрыт, ждали гостей. В Киргизию четыре года назад из Москвы ее привез муж. Он учил ее киргизским словам, ему очень нравилось как она его называла… А Бориса все не было с работы.

Стук в дверь раздался, когда стемнело.

Светало, когда Надежду втолкнули в камеру. На первом же допросе сапог следователя Зырко ударом в живот впечатает ее в стену.

Довольная, уверенная рука поставит галочку рядом с ее фамилией. Жены «врага народа», бывшего председателя Совета народных комиссаров Киргизской ССР Баялы Исакеева.

Регина ХЕЛИМСКАЯ

5 ноября 2009 г.