Марс Носинов: решению Госстроя были обязаны подчиняться все министерства

— Человек, который прожил 80 лет и дальше хочет чуть-чуть прожить, в первую очередь, думает о детях и внуках. Чтобы были при деле, здоровые, чтобы в жизни всё у них было хорошо. Главное сейчас, особенно в эти пандемические годы – здоровье, здоровье, здоровье. И чтобы было на Родине спокойно, чтобы она развивалась, и это отражалось на твоих близких.

— Честно говоря, не очень-то и задумывался, но кажется, секрет долголетия – это активная жизнь. Биологически так устроено, что человек активно тысячелетиями охотился, бегал за зверями, кормил семью. Ему приходилось работать по 12 часов в день, трудиться, производить, общаться с людьми. Вся эта активность и продлевает жизнь. Биологически человек ориентирован на продолжение рода, развитие, активный образ жизни и организм настраивается на то, чтобы помочь этому делу.

— В принципе, я считаю, отдыхать никогда не надо. Вот вчера в книге прочёл, что в 90 лет рекомендуется 30 минут ходить, делать зарядку и так далее. Всё это развивает организм биологически. Пожилые японцы после 60-ти загружают свой мозг, изучают, например, русский, английский язык, решают кроссворды и судоку. Когда мозг развивается и активно действует, то он поддерживает функциональное состояние всего организма. И поскольку мозг не «глохнет», работает, то он руководит всем организмом, диктует ему, что делать.

— Во-первых, применяются более совершенные материалы. Расширились технические возможности сегодняшних строителей – это второе. Третье, научные знания в строительстве пополнились многими достижениями. Сейчас строят висячие мосты длиной в километр, возводят здания по 100, 200, 300 метров высотой, а раньше это было невозможно. Очень много нового – это главное.

Очень важно руководство процессом строительства. Например, в те годы, когда я работал председателем Госстроя, было четко, ясно, строительные нормы и правила прорабатывались тщательно, сейсмика рассчитывалась. Застройку планировали и осуществляли комплексно. Например, если строили микрорайон, то сначала проводили водопровод, канализацию, электричество, дороги и после массово строили всё остальное. Комплексы включали в себя детские сады, школы и так далее, рассчитывая их исходя из численности населения микрорайона.

— Возможно, но надо менять функции Госстроя. В советское время был Совет министров, после – три организации, которые были чуть выше министерств – это Госплан, Госстрой и Госснаб. Например, решению Госстроя были обязаны подчиняться все министерства, то же самое с Госпланом, а после шли министерства, то есть была ступенчатость. Сейчас этого нет, Госстрой стал агентством, которое недостаточно признано.

Строительство – это такая вещь, в которую вовлечены все министерства – и просвещения, и социальные, жилищно-коммунальные службы и так далее. Решениям Госстроя должны подчиняться все. ГАСК – Государственный архитектурный строительный контроль – вывели из состава Госстроя в отдельную структуру, которая проверяет качество, но в итоге не отвечает. Надо всё объединить. Строительным нормам и правилам, которые разрабатывает Госстрой, должны подчиняться все ведомства, так или иначе вовлечённые в процесс строительства.

Например, когда я был председателем Госстроя, утверждали генплан Бишкека. Выше южной объездной должна была быть парковая зона с каналом, парком, лесопосадками и так далее. Это «лёгкие» города, там был запрет на строительство. А сейчас массово строят 20-этажные дома. Движение воздуха в Бишкеке глобально идет с запада на восток и обратно, а ночью холодный воздух спускается с гор, и теплый уходит в обратную сторону, то есть город «дышит».

— Да, роза ветров. Сейчас всё это не соблюдается. И дыхание города глохнет.

— Всё это будет.

— Если говорить о качестве, то оно резко ухудшилось. Однажды я был в одном 12-этажном жилой доме, мне нужно было поставить машину в подвале. Въехал и вижу, что у основания колонны «башмаки» с двух сторон обрезаны для того, чтобы не мешать движению машин. Но это же нарушение сейсмики – если тряхнет, то конец зданию. Я пошел к председателю Госстроя, сообщил, они приняли меры, заставили всё восстановить.

— Конечно. Качество ухудшилось. Часто применяются дешевые материалы и стены стали тоньше, особенно наружные. Они ведь берутся для того, чтобы сохранить тепло. В России даже установили, что в Сибири надо трехслойное остекление делать, чтобы потери тепла были меньше. У нас этого не происходит, наоборот, стены становятся всё тоньше.

— В какой-то мере решают, но массово применять пластические массы, не совсем хорошо, они недолговечные, 20, 30, максимум 40 лет. Затем они начинают портиться, изменять свои качества и идет всё в ущерб здоровью человека. В этом плане, кирпичный дом – это самый хороший дом, оптимальный.

— Сейчас, в основном строится жильё, бытовые, торговые и развлекательные заведения. А раньше было много промышленных объектов. Например, когда я работал в Оше, возводился огромный кремниевый завод в Таш-Кумыре и прочее. В Ошской области, которая в те годы включала и нынешние Джалал-Абадскую и Баткенскую, мы в год строили 30-34 школы. Сейчас вся республика строит 5-6 школ в год, детских садов и того меньше.

А когда я работал начальником главного управления по строительству Минсельхоза, мы осваивали в год 900-950 миллионов рублей капитальных вложений. При курсе доллара – 1 доллар стоил 70 копеек, выходит, что только Минсельхоз осваивал в колхозах и совхозах 1,2-1,3 миллиардов долларов капвложений. Сейчас этого объема нет.

— Да, только колхозы и совхозы, Минсельхоз по своей части.

— В советское время были так называемые СНиПы – строительные нормы и правила, ГОСТы и ОСТы – государственные, местные стандарты. Был жесткий контроль за исполнением этих норм. Чем отличаются панельные дома, возводившиеся домостроительными комбинатами в советское время, от сегодняшнего жилья? Они стандартные, практически одинаковые квартиры. В целом они неплохие, хотя теплопотерь в этих панельных домах чуть-чуть больше, чем в кирпичных. Это чуть-чуть снижает их ценность.

Сейчас, я считаю, ГОСТы не очень соблюдают, применяют материалы, которые дешевле, очень много китайских материалов. Вот, например, на одной стройке применяют арматуру, которая изготавливается из металлолома, собранного китайцами. Ну, разве так можно? А раньше было четко и ясно. Если вернуть качество и применение невредных материалов, то сегодняшнее было бы хорошим.

— Как сейчас готовят строителей, я особо не интересовался. Мы же практически детально изучали. Преимущество советского образования в том, что нас 3-4 года обучали техническим вопросам и 2 года – давали экономику строительства. Ну, конечно, на первом курсе была ещё диалектика, марксизм и прочее. В общем, качество образования было хорошее.

По качеству образования есть анекдот. Что такое американский университет? Это китайские студенты, преподаватели из России, Советского Союза, а учатся на территории США. Это я к тому, что было очень много отличных преподавателей, которые знали свое дело. Например, нам в Московском инженерно-строительном институте математику преподавал автор книги «Высшая математика».

И ещё в советское время мы регулярно проходили практику. После второго курса — месяц практики, после третьего курса – месяц практики. А через четыре с половиной года была длительная производственная практика, я 10 месяцев работал в Якутии, город Мирный. Строили Третью алмазную фабрику. Там я работал 10 месяцев, из них 4-5 месяцев — рабочим-бетонщиком, а 5 месяцев – мастером. И после этого приехал в Москву, где в течение 3-4 месяцев защитил диплом. После выпуска мы уже были практически готовы к жизни, к производству.

— Конечно. За время учёбы мы успевали побыть рабочими. Сейчас практики в строительных организациях почему-то нет. Выходит, что выпускник знает материалы только теоретически, и то неизвестно, как он их освоил, а уже идёт на производство. Он приходит туда и оглядывается, иногда не знает, что делать. Мы же были готовы практически, понимали реалии строительства.

В 1964 году, когда я окончил институт, случилось несчастье – умер отец в возрасте 52 лет. Меня направили в Кызыл-Аскерский завод железобетонных изделий, но там я проработал всего 3 месяца и уехал в Пржевальск, где были мать, сестренки, братишки. Там я работал мастером, старшим мастером, прорабом, начальником участка. Затем меня на два года забрали в комсомол. После в 28 лет стал директором завода железобетонных изделий, где проработал 3 года. Оттуда меня забрали в Минсельхоз начальником главного управления по строительству, где я отработал 7 лет.

— Конечно. И фраза о том, что «кадры решают всё», очень верна. А сейчас, руководителями часто становятся люди, которые не умеют опыта в отрасли.

— Именно, совсем по другим. Раньше мы поднимались по ступенькам: мастер, старший мастер, начальник участка и так далее. Сейчас смотришь: раз и глава строительной фирмы, не имея опыта.

— Я курировал много строек. Когда был зампредом облисполкома в Оше, курировал строительство по области, транспорт, промышленность, связь. Строили Таш-Кумырский завод поликристаллического кремния, объекты гидроэнергетики. Мы построили Ошский базар во Фрунзе. . В Бишкеке возвели ресторан «Нарын», в Асанбае – панельное жилое здание. Привезли панели из Оша и собрали в Бишкеке. Многое сделали. Построили объездную дорогу, вводили в год по 33 школы.

Когда я работал в промышленности строительных материалов, мы провели реконструкцию Токмакского стекольного завода. Раньше использовали вертикальную вытяжку стекла, стекла получались волнистые, не очень качественные. А мы перешли на новую, английскую технологию – формирование стекла на расплаве олова. Это когда на 216 тонн расплавленного олова выливается стекломасса при температуре 1 300 градусов. Если стекло охлаждается на расплавленном олове, то получается идеально ровная поверхность. Нижняя – за счёт стыковки олова со стеклом, верхняя – с чистейшим азотом, без кислорода. Благодаря этой новой технологии поверхность стекла стала идеальной, а стекло – ровным, однородным, без пузырьков.

Построили линолеумный завод в Кемине. К сожалению, когда завод был готов, завезли первые материалы и готовились запустить выпуск линолеума, началась горбачёвская перестройка. Финансирование закрыли и всё встало.

То же самое произошло со Стройфарфором, построенным в Сокулуке. Там уже начали делать первые унитазы, когда началась перестройка, завод выкупил частник и производству пришёл конец.

— Как член ЦК я участвовал в работе пленумов, которые проходили раз в три месяца, мы приезжали и высказывали свое мнение. Практически всем руководил Центральный Комитет. Депутатом Верховного совета я был пять лет. Тогда мы не сидели в парламенте целыми днями. Работали на своих местах и приезжали на сессии раз в 2-3 месяца. По всем вопросам повестки мы рассматривали, давали свои замечания, участвовали как совещательный и голосующий орган и так далее.

Из должностей многое сделал как начальник главного управления по строительству Минсельхоза во Фрунзе, как первый заместитель председателя Ошского облисполкома. Как председатель Госстроя, больше занимался нормативным регулированием. Когда проводили коллегию, Госстрой был «сильный», министров приглашали на свою коллегию и нашим решениям все подчинялись.

Многое сделал в бытность министром промышленности строительных материалов в течение семи лет. Это и реконструкция стекольного завода, линолеумный, стройфарфор, строительство Мырзаакинского кирпичного завода, реконструкция Кызылкийского кирпичного завода и многое другое. Осваивали новые материалы, старались эффективно работать, получали какое-то удовлетворение, когда что-то возводили.

— В советское время был порядок, а после перестройки его не стало, начались массовые изменения. Началось с того, что начали исчезать идейность, духовность человека. Главным стало «набить карман», что-то заработать, быстро перехватить и так далее. Это первое. Второе – разрушили промышленность. Приняли программу «Pesac», по которой крупнейшие предприятия республики довели до банкротства. Камвольно-суконный, Ошский хлопчатобумажный, Ошский шелкокомбинат, заводы имени Фрунзе, имени Ленина, ЭВМ… Всего 28 предприятий.

Будучи министром промышленности строительных материалов, я получил постановление, подписанное Джумагуловым. Пошел к зампреду Совмина Турару Койчуеву и спросил его: «Как ты остановишь стекольный завод? Если его остановить, то будет комок стекла в 800 тонн. Как ты остановишь? Его снова не запустишь и ничего не сделаешь. Потом придётся взрывать завод. Как можно остановить Кантский цементно-шиферный комбинат? Там же технология непрерывная. Да, Кантский легче остановить, но тоже тяжело. Вращающиеся печи, вся технология идет непрерывная. Сказал: если не уберете из постановления эти два предприятия, то завтра тысячи рабочих придут к Дому правительства. Честно говоря, я поругался и выматерился хорошенько, высказался, развернулся и ушел.

Сижу у себя в кабинете, вдруг звонок, правительственный телефон. Премьер Джумагулов: Вы что себя ведете так? Выругали моего зама? Я сказал: Апас Джумагулович, вы – практичный человек, а он – ученый, практики не знает. Вот так ему сказал, он положил трубку. Через три дня изменили постановление, эти два объекта убрали. Они работают, а остальные 26 предприятий обанкротили.

— Отстоял. Потому что их нельзя останавливать, там непрерывный производственный процесс. Это второе, что промышленность разгромили. Третье. Вместо того, чтобы организовать в сельском хозяйстве, как например в той же Италии кооперативы, колхозы-совхозы разрешили приватизировать. Один крестьянин взял полтрактора, один – четверть кошары и так далее. В итоге разгромили сельское хозяйство. Можно было реорганизовать, сделать из совхоза – сельскохозяйственный кооператив. Разделить на 3-4 части, сделать акционерные общества по интересам, например, откорм скота, молочное производство и так далее.

— Все комплексы разрушили. И главное – ничего не создали взамен. Ни в сельском хозяйстве, ни в промышленности. А последующие продолжили, ухудшили. Сейчас мы не знаем, к чему придём.

— Из первого правительства мне запомнился Иордан Андрей Андреевич – первый зампредседателя Совета Министров. Объективный, честный, курировал промышленность. Фишер Ян Ефимович, мы с ним с Оша вместе работали. Тогда он в моем подчинении был, после я оказался в его подчинении, он многое внёс в строительство. Исанов Насирдин Исанович, он непосредственно в производстве не работал, был завотделом ЦК, после – заместителем Фишера. Много было хороших. Но когда кто-нибудь пытался что-то сохранить, привести в порядок, их тут же обвиняли, что вы старые, вы новое не берёте, не внедряете, называли консерваторами и так далее. Это их сдерживало.

— Нет, не приветствовалось…

— Старшая дочка Салтанат окончила Российский экономический университет имени Плеханова, мы старались дать хорошее образование. Потому что в советское время главным для человека считалось не богатство, а образование, место в обществе и так далее. Вторая дочка окончила Московский химико-технологический университет имени Менделеева, она эколог, позже закончила юридический. Сын — выпускник Бауманки в Москве, сейчас бизнесмен. Только младшую дочку не отпустил за границу учиться, потому что началась перестройка, в 90-е годы в Москве был бардак. Я побоялся ее отпустить и она окончила здесь Американский университет. Мы старались дать детям качественное образование. Жаль, что жена умерла рано, в 52 года. Сейчас вторая жена — директор 27-й школы, 24 года её возглавляет, считается одним из лучших директоров. Чувствую себя нормально. Для меня самое главное, чтобы дети и внуки были живы, здоровы.

Внуков семь. Старший внук Аскар окончил Институт управления в Москве и заодно отучился в Юридическом институте в Москве и прошёл двухлетнюю бизнес-школу по информационным технологиям. И всё это успел за 4-5 лет, занимается бизнесом. Вторая внучка училась в Англии, во Франции.. Остальные пока школьники. Я рад, что они есть, что живы-здоровы. Для меня главное, чтобы всё у них было хорошо в будущем. Часто молюсь об этом.

— Ну, на вопрос этот я бы не очень-то и хотел отвечать. В моем понятии, будущее не очень хорошее светит. Но, дай бог, чтобы было всё хорошо.

Будущее беспокоит. Новому правительству желаю, чтобы больше внимания уделяли экономике. Кыргызстан – богатая страна. Есть медь, угля навалом, редкоземельные металлы, сурьма, свинец, много всего. Например, Япония без ископаемых держится. У нас богатств очень много, включая водные ресурсы. Но после развала Советского Союза потеряно много инженерного потенциала, много специалистов. А новые кадры отбираются не всегда по принципу профессионализма и квалификации.

— Нет, почему, есть хорошие ребята, но им не дают хода. Они есть.

— Возможен. Сегодня к власти пришли новые люди и надеюсь, что все-таки Кыргызстан в ближайшие годы начнет стабильно подниматься.