Магбат Спанов: Таджикистан и Киргизия не прочь использовать водяной кран в ответ на узбекский газовый вентиль

CA-NEWS — Из полей доносится: «Налей»!

«Мегаполис», Казахстан
Виктор ВАРОВ

Вода для стран Центральной Азии – стратегический ресурс. Это и электроэнергия, и орошение полей и пастбищ, и водообеспечение населения региона, которое насчитывает более 50 млн человек. К сожалению, водные ресурсы распределены между государствами неравномерно, а потому время от времени возникают конфликты, в которых страны, порой, пытаются шантажировать друг друга. Водная проблема не разрешена до сих пор, хотя путей её решения на протяжении ряда лет предлагалось немало. Обо всём этом наш разговор с директором Института развития Казахстана Магбатом СПАНОВЫМ.

– Магбат Уарысбекович, всем понятно, что вода – один из основных факторов, влияющих на экономическое и социальное развитие региона. Что сегодня происходит с ним?

– Прежде всего, надо сказать о том, что для стран Центральной Азии основное стратегическое значение имеют воды таких трансграничных рек, как Амударья, Сырдарья и Иртыш. В последние годы их значение возросло, так начала активно обсуждаться возможность строительства в верховьях этих рек крупных гидроэлектростанций. Решение третьих стран о выделении для этого льготных кредитов делает очевидным конечную цель такого рода шагов – взять под контроль процесс регулирования водных ресурсов региона и стать главным арбитром между странами Центральной Азии, другими словами, управлять ими. Как обычно стараются не упустить выгодный момент США. В рамках проекта Партнёрство по развитию Большой Центральной Азии (БЦА) Вашингтон стремится включиться в процессы энергетического регулирования в регионе. Не только в нефтегазовом секторе. А это подразумевает и влияние на водопользование.

– Мы же сами с усами и вполне можем обойтись без советчиков?

– Корень проблем в том, что водные ресурсы в наших государствах распределены неравномерно. Регион четко делится на богатые в этом отношении страны, как Таджикистан и Кыргызстан, и зависимые от них: Узбекистан, Туркмения и Казахстан. Таджики контролируют Амударью, киргизы – Сырдарью. Три оставшиеся страны неоднократно подчеркивали, что в водных делах необходимо соблюдать принципы, о которых говорил в августе 2007 года на Бишкекском саммите ШОС узбекский президент Ислам Каримов. Он еще раз напомнил, что вопросы использования водных ресурсов трансграничных рек должны решаться с учетом интересов более чем 50-миллионного населения, проживающего в странах ЦА.

– Другая сторона тоже не против этого. В чем же суть конфликтов?

– Суть претензий Киргизии и Таджикистана к своим соседям состоит в требованиях увеличения финансовых компенсаций за работу их гидроэлектростанций в ирригационном режиме. Бишкек и Душанбе на протяжении многих лет указывают на существенные издержки со своей стороны по поддержанию гидротехнической инфраструктуры. Наиболее активны в этом вопросе киргизы. Они даже предложили трактовать воду, как вид товара и в перспективе ввести за неё плату.

– Но мы же – Казахстан и Узбекистан – и так платим Бишкеку компенсацию за избытки вырабатываемой электроэнергии. А что таджики?

– В последнее время они заявляют о серьезных энергетических амбициях. Не имея достаточных запасов нефти и газа, таджикское руководство делает ставку именно на гидроэнергетику. К 2010-2015 годам страна рассчитывает избавиться от энергозависимости со стороны Узбекистана и даже приступить к экспорту электроэнергии в Иран, Пакистан и Индию и увеличить поставки в Центральную Азию и на рынок СНГ.

– А подобные планы наверняка тревожат соседей?

– Конечно. Ведь при введении в строй новых гидротехнических объектов их нужно будет заполнять водой, что приведёт к её нехватке. А водопользование и так больная тема в спорах стран-соседей. Бедные углеводородными ресурсами Таджикистан и Киргизия не прочь использовать водяной кран в ответ на узбекский газовый вентиль. Недостаток воды в перенаселённой Ферганской долине – мощный социальный детонатор, о чем прекрасно помнят в Ташкенте, а потому пристально следят за действиями Бишкека и Душанбе.

– В Казахстане же другая проблема. Насколько я знаю, выработка дефицитного в осенне-зимний период электричества оборачивается масштабными попусками воды, что приводит к паводкам, от которых страдают люди, живущие по берегам рек.

– Совершенно верно. При этих попусках ледовый покров в нижнем течении Сырдарьи не пропускает эти огромные массы воды в Аральское море. Отсюда паводки, подтопление тысяч домов в Южно-Казахстанской и Кызылординской областях. Предупреждение и ликвидация последствий от этих ЧП требуют от Казахстана многомиллиардных затрат. А расположенное на границе Узбекистана и Казахстана крупное Шардаринское водохранилище не в состоянии сдержать паводковые потоки. В этой связи сейчас предпринимаются меры по строительству Коксарайского контррегулятора, который в будущем сможет накапливать необходимый объём воды. Увеличенный зимний приток будет аккумулироваться в нём, что позволит избежать угроз затопления в низовьях реки, снизит напряженность в водообеспечении сельского хозяйства в вегетационный период, а также будет способствовать повышению уровня воды в северной части Аральского моря.

– Подводя итог, что, на ваш взгляд, нужно предпринять, чтобы раз и навсегда урегулировать ситуацию?

– Прежде всего, требуется активное региональное взаимодействие всех стран в области водопользования и энергетики. А урегулирование спорных вопросов путем переговоров является единственным подходящим сценарием. При этом удобной институциальной площадкой по выработке согласованной водно-энергетической политики в регионе может стать как ЕврАзЭС, так и ШОС.