Таттыбюбю Турсунбаева

Заслуженная артистка Кыргызской Республики Таттыбюбю Турсунбаева родилась 12 июля 1944 года в Нарынской области в семье крестьянина. В округе все звали ее на русский лад Таней, потому что девочка училась в русской средней школе села Чаек Джумгальского района.

Свою самую лучшую роль Турсунбаева создала в эпохальном творении Толомуша Океева – фильме «Поклонись огню» (1972). Режиссер возвращает нас в начало тридцатых годов в жаркую, беспокойную, накаленную ожесточенной классовой борьбой пору коллективизации в деревне. В центре внимания постановщика – первая женщина-кыргызка – председатель колхоза Уркуя Салиева, член правительства республики. На экране – не просто первые шаги только что организованного колхоза. Пересматриваются, рушатся традиционные представления о баях и бедняках, о женщине, об отношении к земле, к собственности. Эта ломка, как писала критик Татьяна Хлоплянкина, трудна, мучительна, драматична. В кадре все время людская масса, разгоряченная, взволнованная, то объединяющаяся в одном порыве, то раздираемая противоречиями. Камере порой словно бы трудно пробраться через эту толпу, и она подолгу останавливается то возле одной группы людей, то возле другой, вслушивается в споры, вглядывается в дышащие гневом, верой, страстью лица. Но ее все время влечет к себе лицо молодой женщины – прекрасное, светлое, одухотворенное. И нам, так же, как авторам фильма, очень важно знать, что скажет, как поступит она. Уркуя Салиева в исполнении актрисы Таттыбюбю Турсунбаевой – характер удивительно цельный, сильный, натура талантливая.

Случилось так, что, выбирая нового председателя, на ее имени сошлись все. Сошлись враги колхоза: если нельзя провести своего человека, то уж пусть на этом месте окажется кто-то, кто дела совсем не понимает, никогда большого хозяйства не вел, запутается женщина из семьи голодранцев, тем лучше... Сошлись все, кто истомился в напряжении этих дней, – надо же, наконец, кого-то выбрать, хватит спорить, а то нервы натянуты так, что в любую минуту спорящие хватаются за ножи. Вот уже и драка. Разнимающий ее мужчина пальнул вверх из нагана.

Видели ли мы Уркую до этой минуты, до этого выстрела?.. Может быть, она и была в толпе. Но только сейчас лицо возникает перед нами резко. Сухой, короткий выстрел – и лицо. Красивое лицо. В первую минуту сомневаешься: может быть, слишком красивое, слишком выделенное своей безупречностью и черным пламенем глаз среди обмятых жизнью лиц товарок?.. Чтобы увидеть перед собой это естественное, но и внезапное лицо, этот характер, принадлежащий лишь своей эпохе, режиссер мог пользоваться документами: Уркуя Салиева – персонаж исторический, так звали одну из первых женщин-председателей в Ферганской долине; она была делегаткой, членом ЦИКа республики, была убита.

Критик Инна Соловьева отмечала, что в огромной, долгой и полной картине молотьбы, когда камера все увеличивает и увеличивает глубину кадра, и волы мягко кружат по вороху обмолачиваемых снопов, и мерны веющие движения, высвобождающие зерно от половы, и женщина с усилием мешает обильно положенное, потрескивающее зерно над жаровней, и качаются люльки, еще и еще, и дрожит горячий воздух над током, и каждый занят своим, не замечая того стройного и сложного ритма, которым объединено тут все. Видели беременную Уркую в одиночестве и в покое, когда она в белом платье, под которым круглится живот, опускается к роднику, освежает лицо и влажную под платком шею, к которой налипла та самая благодатная и колкая пыль обмолота...

Среди ночи сильно, однообразно, с настойчивой жалобностью плачет ребенок. Плач слышен, как сквозь сон, и женщина, подымающаяся, чтобы покормить сосунка, едва ли не продолжает спать. Свет очага едва находит в темноте влажные со сна волосики на макушке стихшего ребенка, глаза женщины, ее пальцы, мерно помогающие маленькому сосать. И когда в проеме двери возникают четверо – это как в страшном сне, который не можешь сбросить с себя, и женщина кричит диким, бессмысленным криком, ей бы проснуться в испарине, с колотящимся, никак не успокаивающимся сердцем.

Фильм завершается сценой прохода Уркуи с белой лошадью мимо цветущего урюкового сада. «Уркуя погибла, но оставила после себя прекрасный сад», – заметил однажды Толомуш Океев. Это особо подчеркивает бессмертие героини и утверждает, что ее образ сохранится в веках счастливым, светлым и обаятельным.

Зрителю свойственно соотносить экранные образы, созданные актерами с их реальными судьбами. Многие героини Таттыбюбю умирали трагичной насильственной смертью (Джульетта, Ак-Меер, Уркуя). Но мне бы не хотелось сопоставлять истории ее героинь с ее личной историей. Турсунбаева прожила насыщенную, но очень короткую жизнь. Видимо, она сполна выполнила свою миссию на земле, и потому Бог вознес ее на небо…   

Судьба актрисы, такая яркая в искусстве, но драматичная в реальной жизни, долгие годы не давала мне покоя. В своем воображении я постоянно прокручивала все известные мне факты, события, связанные с ней и хорошо известные мне с раннего детства, – мы жили в одном дворе, я дружила с ее детьми. Таттыбюбю всегда производила впечатление на окружающих, не важно – встретились ли вы с ней на улице или увидели на экране, сцене. Она была рождена для искусства, она могла играть все: и трагедию, и водевиль, и комедию, и драму. Каждой роли она отдавалась полностью, без остатка. Потом, конечно, надо было восстанавливаться, и не только для следующей роли, но и для проживания прозаичных будней. В такие мгновения она была точно не живая: приходила в себя медленно, энергия возвращалась постепенно. И точно в назначенный срок, когда Турсунбаева должна была вновь стоять на сцене, актриса приходила в норму, входила в требуемое для роли эмоциональное состояние, и рождался новый образ.

То были воистину волшебные превращения. Еще вчера вечером Таттыбюбю умирала в роли прекрасной и печальной Джульетты, и, казалось, никогда больше не возродится к жизни, а сегодня уже Турсунбаева – Снежная королева одним лишь холодным властным взглядом повелевает холодным временем года в своем ледяном царстве.

Но лучше, чем театр, ее мистические превращения показал экран. В одной роли она могла меняться до бесконечности. Вспомните хотя бы Ак-Меер в одноименном шедевре Мелиса Убукеева (1969). За час экранного времени актриса проживала все жизненные циклы женщины: от робкой, нерешительной девочки к влюбленной девушке, которая познает радость первой любви. Затем она вынуждена покориться обстоятельствам судьбы и выйти замуж за нелюбимого, притом старого человека. Наступает зрелость. И неожиданное прозрение: та девичья любовь ее – не была мгновенной вспышкой! И все еще можно поправить, вернуть утраченное чувство, надо лишь отдаться в руки смерти. И на том свете можно будет воссоединиться с любимым. Но, к сожалению, на том свете счастье не достижимо, бывшие влюбленные проходят мимо, не узнавая друг друга.

В каждом последующем своем появлении в фильме «Ак-Меер» Турсунбаева естественно меняла внутреннее состояние героини, тем не менее, в целом ведя весь образ цельно и хронологически точно. Данный рисунок роли Ак-Меер был вполне адекватен художественному замыслу Убукеева, который создал свой новаторский фильм на стыке трех искусств: кино, театра и телевидения. Постановщик словно прочертил линию жизни на полу того единственного студийного павильона, в котором снималась картина. И все сцены-эпизоды двигались слева направо, словно по стрелке жизни. Эффект был потрясающим! 

В небольшом эпизоде Турсунбаева тоже умела создать цельный, законченный образ. Ее молодая Толгонай в «Материнском поле» (1967) Геннадия Базарова. Таттыбюбю появляется в двух-трех сценах, но запоминается. Она точно передавала все характерные черты, жесты, движения, которыми пользовалась такая великая актрисы, как Бакен Кыдыкеева, воплощая Толгонай. Но Турсунбаева не только внешне копировала Кыдыкееву, ей удалось передать суть образа Толгонай, показать, откуда героиня черпала жизненные силы, стойкость. Разумеется, от почвы, родной матушки-земли. Молодая Толгонай в нескольких своих появлениях в этом фильме все время напрямую соприкасается с землей. Днем, когда работает в поле, ночью, когда лежит на снопе сена и любуется звездным небом. Вообще, обе актрисы – Турсунбаева и Кыдыкеева – воплотили священный образ женщины-матери, твердо стоящей на родной земле, чувствующей ее опору, вот почему и выживает Толгонай в трудную годину страшного лихолетья.

Актриса умерла в 1981 году, в студеный декабрьский день в возрасте 37 лет, сыграв много интересных ролей в театре и, увы, очень мало в кино.

В 1978 году Океев, исполнители ролей Темира и Незнакомки — Чокморов и Турсунбаева — были в гостях у знаменитого режиссера Сергея Параджанова в Тбилиси. Их к нему привел “старый кыргыз” Эльдар Шенгелая (вместе с Алексеем Сахаровым он в 1957 г. поставил в Киргизии фильм “Легенда о ледяном сердце”). Параджанов хотел подарить кыргызским гостям весь мир и, очарованный красотой и талантом Таттыбюбю Турсунбаевой, подарил ей белый французский зонтик…

Прошло почти три десятилетия со дня смерти Таттыбюбю Турсунбаевой, но зрители не забыли ее прекрасное лицо, нежный образ, блистательный талант, красивейший голос. Актриса стала символом женственности нации и жертвенности личности во имя процветания национального искусства, ибо растрачивая свой внутренний ресурс в момент воплощения того или иного образа, большой артист забывает обо всем. Ибо он творит, и его творения сохранятся в памяти народной навеки. 

Гульбара ТОЛОМУШОВА

9 декабря 2010 г.

НАИБОЛЕЕ ИЗВЕСТНЫЕ ФИЛЬМЫ С УЧАСТИЕМ ТАТТЫБЮБЮ ТУРСУНБАЕВОЙ:

1. «Песня Салимы» (1960, реж. Б. Новиков)
2. «Самая послушная» (1966, реж. Л. Гуревич и Б. Абдылдаев)
3. «Материнское поле» (1967, реж. Г. Базаров)
4. «Ак-Меер» (1969, реж. М. Убукеев)
5. «Поклонись огню» (1972, реж. Т. Океев)
6. «Сюда прилетают лебеди» (1972, реж. Ю. Борецкий)
7. «Солдатенок» (1973, реж. Э. Уразбаев)
8. «Эхо любви» (1974, реж. Б. Шамшиев)
9. «Красное яблоко» (1975, реж. Т. Океев)
10. «Арман» (1977, реж. Д. Садырбаев)
11.  «Три дня в июле» (1978, реж. К. Акматалиев)
12. «Процесс» (1979, реж. Дж. Соданбек)
13. Памяти замечательной актрисы посвящен документальный фильм «В этом замкнутом круге» (1990, реж. Б. Алимбаев)