Кыргызстан находится у истоков рек, и он должен пользоваться этим

Нынешний многоводный период через некоторое время сменится засушливым, что обострит проблему распределения вод рек Центральной Азии.

Первое, к чему приводит сокращение водотока, это стремление каждого из государств, находящихся по течению межгосударственных рек, к использованию их исключительно в собственных интересах. Такой подход очень опасен. К примеру, начиная с 1940-х годов Сирия, Иордания и Израиль не могли договориться относительно норм потребления вод реки Иордан. Каждое из государств строило дамбы, каналы, чтобы отвести как можно больше влаги из общей реки. Это привело к войне. Весь Ближний Восток, Северная Африка, Юго-Восточная Азия испытывают дефицит гидроресурсов. Для них решение этой проблемы стоит в одном ряду с ликвидацией бедности, обеспечением политической стабильности и т.д. Напряжение между странами особенно усиливается в периоды засух.

Распад СССР и единого народно-хозяйственного комплекса привёл к разбалансированию потребления гидроресурсов в центрально-азиатском регионе. Так, в период засухи 2007-2008 годов государства верхнего и нижнего течения рек Сырдарья и Амударья вступили в прямую политическую конфронтацию из-за распределения вод этих рек. Наступивший в 2009-2010 годах многоводный период сгладил ситуацию. Но проблема вновь возникнет в ближайшем будущем, она встанет ещё более остро, поэтому работать над её решением необходимо уже сейчас.

Второе. В Кыргызстане и Таджикистане интенсивно идёт процесс таяния ледников, что приведёт к снижению водотока уже в следующем десятилетии. Сейчас они сокращаются в три раза интенсивнее, чем в середине прошлого века. По оценке Узбекистана, экстремально низкое сокращение водных ресурсов по рекам Амударья и Сырдарья может достигнуть 25-40%. В противоположность этому, рост населения, особенно в сопредельном Узбекистане, где он составляет в среднем за год 3-3,5%, увеличивает спрос на воду в разы.
Третье. Наметившийся процесс определённого восстановления т.н. «Малого Арала» может быть сорван, т.к. вся вода из рек Сырдарья и Амударья будет разобрана на полив. А это приведёт к окончательной ликвидации такого города, как Арал, к ухудшению и без того удручающей ситуации на обширных территорях.

2007-2008 годы – первая волна водного кризиса

Возможно, звучит и спорно, но обнажила ситуацию с водопотреблением внутриполитическая борьба в Кыргызстане. Пики экспорта электроэнергии, а значит и больших спусков воды из водохранилищ, пришлись на 2004 г., когда потребовались значительные финансовые ресурсы для создания и недешевого пиара провластной партии «Алга». В 2005 г., несмотря на засушливость, спуск воды снизились незначительно, т.к. в стране проходили парламентские выборы, приведшие к кыргызской «революции». В условиях тогдашнего хаоса новой президентской команде хронически нужны были финансовые ресурсы, и они их, судя по всему, получили в счёт продаж электроэнергии. И это вопреки тому, что с 2005 г. по 2009 г. ежегодно приток воды в Токтогульском водохранилище снижался: с 13,7 м3 в 2005-м, 12,6 м3 в 2006-м и 11,7 м3 в 2007 г. Очевидно, что настали очередные циклические годы маловодья. Естественно, расход воды непозволительно было увеличивать. Но произошло всё наоборот. Кроме этого, в аномально холодную зиму 2008 г. турбины всех электростанций Кыргызстана работали на пределе своих технических возможностей, чтобы не произошло такого же оледенения, как в Таджикистане. В результате воды в 2008 и 2009 годах странам нижнего течения стало не хватать. Они потребовали увеличения спуска, что повлекло за собой прямую конфронтацию государств Ферганской долины между собой.

Водный кризис 2007-2008 годов показал несостыковки в политике государств региона: страны нижнего течения нуждаются в спуске воды из водохранилищ стран верхнего течения летом для орошения. Последние же, наоборот, для покрытия сезонного увеличения потребления электроэнергии зимой вынуждены увеличивать нагрузку на свои ГЭС в холодное время года. Строительство в Кыргызстане Камбар-Атинской ГЭС хоть и облегчило положение республики, но, тем не менее, не решило проблему в комплексе. Узбекистан и Казахстан из года в год будут требовать больших объёмов спуска воды летом. Помимо этого, они будут стремиться вовлечь государства верхнего течения рек Сырдарья и Амударья в различные союзы с целью подписания ими договорённостей о совместном контроле над водными ресурсами региона. Последнее для Кыргызстана может означать потерю над управлением собственными ГЭС. Поэтому республика крайне заинтересована, чтобы такие соглашения небыли подписаны.

Если Кыргызстан и Таджикистан в засушливые периоды попытаются разговаривать с соседями путём ультимативного перекрытия рек и наполнения собственных водохранилищ, то, помимо прямого политико-экономического давления, они спровоцируют и значительный рост цен на продовольствие в том же Узбекистане, что неминуемо повлечет и баснословный рост цен в своём государстве. А это уже чревато социальным взрывом. Поэтому необходимо решать проблему ещё до начала очередной засухи.

Варианты решения проблемы. Стратегии государств региона

Вариант первый – создание надгосударственной распределительной структуры, которая, опираясь на научно обоснованный анализ ситуации притока-расхода воды, смогла бы выработать приемлемый для всех потребителей режим её подачи.

Работа в этом направлении ведётся уже давно. Ещё в 1998 г. было заключено трёхстороннее соглашение между Кыргызстаном, Узбекистаном и Казахстаном об оптимальном использовании водно-энергетического потенциала Центральной Азии. Кроме того, создана и функционирует Межгосударственная координационная хозяйственная комиссия со штаб-квартирой в Казахстане. Попытки оформления многосторонних договоров не приносят каких-либо значимых результатов – обязательно одна из сторон отказывается подписывать конкретные соглашения. Особо противится этому Узбекистан. Он использует своё нахождение выше по течению Сырдарьи для отбора воды без учёта потребностей Казахстана. Так, к примеру, в 2008 г. Кыргызстан и Казахстан договорились об увеличении спуска кыргызской стороной воды на 150 кубометров в секунду. Но, как сообщалось, 80 из них осталось в Ферганской долине, так и не дойдя до казахских крестьян.
При этом необходимо упомянуть особую роль России в регулировании водопотребления. Её позиция по данному вопросу носит двойственный характер: с одной стороны, она поддерживает Узбекистан, заявляя в унисон с ним, что проблемы распределения водных ресурсов межгосударственных рек должны решаться всеми странами, по территории которых они протекают (политическое заявление, подписанное 7.02.2008 г. В. Путиным и И. Каримовым; категорический отказ РАСАЛа строить плотину Сангтудинской ГЭС выше, как того хочет таджикская сторона, которая стремится получить ключ давления на Узбекистан; заявление Д. Медведева во время его визита в Ташкент в 2008 г.) С другой стороны, достигнута договорённость об инвестировании северным соседом суммы в 2 млрд. долларов главным образом на строительство Камбар-Атинских ГЭС-1 и 2 без согласования позиций с тем же Узбекистаном.

Таким образом, можно с определённой долей уверенности утверждать, что Россия не заинтересована в создании некоторого саморегулируемого, а значит, и самодостаточного, не зависящего от желаний и предпочтений Москвы, союза, договора, на основании которого страны региона смогут успешно и независимо от других развиваться. В естественных интересах России поддерживать все государства Центральной Азии, играя на противоречиях между ними, реализуя свои геополитические и экономические интересы. Это прагматичная и продуманная политика. Такие – даже не многомиллионные, а многомиллиардные – инвестиции в Кыргызстан, экономика которого перманентно находится в кризисе, естественно, дадут на время РФ верного союзника.

Что же касается возможностей регулирования водостока в рамках межгосударственных объединений, то на данном этапе наиболее приемлемым вариантом является ЕврАзЭС. Но в силу уже описанного стремления Москвы замкнуть все нити данного вопроса на себя, а самое главное, вследствие острой конфронтации между самими странами региона – это представляется маловероятным.

Вариант второй – регулирование водотока на базе двусторонних соглашений.

Отстаивать свои интересы всегда трудно. Намного легче это делать, имея союзника/ов. Кыргызстан в геополитическом противоборстве за распределение гидроресурсов может рассчитывать (кроме России, которая его уже поддержала 2 млрд. долларов) лишь на одного геополитического игрока – Таджикистан. Во-первых, оба эти государства находятся на истоках рек, и оба стремятся к признанию воды в качестве товара, за который, соответственно, необходимо платить. Во-вторых, водохранилища, построенные в советское время, предназначались для работы в ирригационном режиме, т.е. они накапливали воду зимой и осенью, спуская её летом и весной на орошение полей. Теперь же слабость экономик наших государств продиктовала переход на энергетический режим работы, т.е. спуск влаги именно зимой, когда наблюдается наибольшее потребление электричества. Это порождает противоречия в отношениях с Узбекистаном, Туркменистаном и Казахстаном.

Поэтому Кыргызстан и Таджикистан крайне заинтересованы в оформлении негласного союза и координации своих действий с целью давления, в первую очередь, на Узбекистан, который является главным государством, настойчиво не желающим платить за предоставленные гидроресурсы. Необходимо заставить Узбекистан, в том числе и минимизацией спуска летом, возмещать поставляемую ему воду газом, деньгами или чем-либо ещё. Ведь влага, хоть и падает с неба, но в современных реалиях имеет всё более возрастающий спрос, как, по сути, такой же Божий дар, как газ, нефть или уголь. Используя давние напряжённые отношения и геополитическое соперничество за лидерство в регионе между Узбекистаном и Казахстаном, возможно привлечь последний к давлению на РУ, пропуская в поливной период для него воду через Узбекистан, но которая, скорее всего, будет частично «теряться» в узбекских полях. Как это было раньше. Естественно, Казахстан в этой ситуации будет недоволен поведением Ташкента.

Так, по сути, «шантажируя» Узбекистан возможностью искусственного снижения спуска влаги, ссылаясь на недостаток воды в водохранилищах, способствуя конфронтации его с Казахстаном, строительство новых водохранилищ и необходимость их наполнения способно заставить узбекские власти платить за воду. Это будет справедливым ответом на многократное повышение со стороны РУ в 2009 г. цены на газ. Т.о. экономически слабые Кыргызстан и Таджикистан могут сыграть на будущем водном кризисе, но только при помощи Казахстана и России. Хотя, конечно же, по-человечески жалко крестьян нижнего течения… Но политика есть политика.

Особа позиция Казахстана, который, с одной стороны, заинтересован в ослаблении своего геополитического соперника Узбекистана, но с другой, сам является страной-потребителем воды рек Сырдарья, Чу и Талас. При этом, как заявляют эксперты, дефицит водных ресурсов Казахстана по мере развития отраслей экономики будет всё более возрастать. И он, скорее, поддержит политически дружественный ему Кыргызстан, чем геополитического соперника в лице Узбекистана. Данный вывод сделан на основании того, что казахская сторона фактически уже работает в режиме возмещения поставляемой ему воды помощью в обслуживании Орто-Токойского и Кировского водохранилищ, он закупает электричество у республики, хотя и сам может его производить на собственных электростанциях. Кроме того, в предыдущие годы он поставлял часть топлива для Бишкекской ТЭЦ.

Не стоит думать, что Кыргызстан делает что-либо из ряда вон выходящее, предлагая странам нижнего течения платить за воду, спускаемую по рекам Нарын, Талас, Чу, Карадарья и многим другим. Это широко используемая в мире практика. Так, например, засуха в Турции в 1993 г. заставила её правительство купить около 16 млрд. кубометров воды у соседней Болгарии, заплатив за каждый куб 0,12 центов. Канада продаёт влагу США по 5 центов за кубометр, ЮАР платит Свазиленду, Индия – Непалу, вся Европа производит взаиморасчёты за поставки воды. Это взаимовыгодный подход, т.к. страны верхнего течения предотвращают паводки, специально накапливают воду и спускают её странам нижнего течения в наиболее нужный вегетативный период.

Вода для Кыргызстана может стать таким же стратегическим товаром, как нефть и газ, которых у республики нет. Сокращение водности рек Центральной Азии требует рационального и взаимовыгодного сотрудничества между странами региона в данном вопросе. Его неурегулированность в будущем может привести к вооружённому конфликту.

Итак, проанализировав ситуацию, мы можем прийти к некоторым выводам:

– Кыргызстан и Таджикистан кровно заинтересованы в том, чтобы никакого надгосударственного органа для контроля гидроресурсов не было создано. Ведь иначе эти республики потеряют контроль над собственными ГЭС, выпустят из рук рычаг давления на страны нижнего течения.

– Узбекистан, Туркменистан и Казахстан крайне заинтересованы в создании организации для контроля водных ресурсов региона, но негласное соперничество между РУ и РК за лидерство в регионе мешает этому.

– Россия пытается замкнуть все нити в решении водного вопроса на себя путём участия в сооружении новых ГЭС, их покупки. В таком случае она сможет влиять на гидрорегулирование, что подразумевает и влияние на политику государств региона.

– Фактически каждая из стран Центральной Азии действует соответственно принципу строительства ГЭС для обеспечения сугубо собственной гидро— и энергобезопасности, а также для давления на соседние государства.

Роман ВЕЙЦЕЛЬ

9 декабря 2010 г.